Сегодня голод одолел его. Но раскаяния за слабость свою Курков не успел почувствовать. Он проглотил горошину и тут же провалился в беспамятный сон.

1969 г.

САВИДИ

САВИДИ

Он был обрусевшим греком и работал плотником на строительстве элеватора в одном из степных поселков Казахстана. Так случилось, что вместе с русскими там жили греки, чечены и немцы. Поселок был глухой, и жили в нем обособленно. Отработав смену, возвращались домой и здесь уже продолжали другую, сельскую жизнь. У каждого были огород, добротный дом, скотина в хлеву и выводки кур и гусей. Работы по хозяйству хватало до позднего вечера, а с наступлением темноты все двери запирались на засовы, окна наглухо задраивались ставнями, и после полуночи, когда отключали свет колхозной электростанции, достучаться в эти ставшие крепостями дома было невозможно. Только единственный дом в поселке, дом братьев Савиди, всегда был открыт для людей, и когда случайный прохожий просился у жителей на ночлег, его сквозь закрытую дверь отсылали к дому Савиди. Их было три брата-погодка, и Константин был старшим. Савиди слыли классными мастерами на стройке, и не было в поселке человека, который бы не знал братьев. Но самая большая популярность выпала на долю старшего, потому что Константин был умница, силач, весельчак и никогда не кичился своими достоинствами. А еще любили старшего Савиди за справедливость. Если где-нибудь в поселке назревала драка, то Константин, который везде поспевал, тотчас бросался к заспорившим и, выставив перед грудью одного из соперников свою огромную пятерню, темпераментно спрашивал, с акцентом, похожим на кавказский:

— Па-га-ди! Давай разберемся. За что спор? За девушку? Давай сперва спросим девушку, кто ей нравится, ты или ты. Лиля, поди сюда. Скажи, только не бойся, правду скажи, с кем ты хочешь дружить, с ним или с ним?

Лиля молчит.

— Лиле нравится Иван! — кричат тут из толпы парней и девчат.

— Ты слышишь, Лиле нравится Иван, — говорит Савиди.

— Плевал я на Ивана! — рычит соперник, увертываясь от Костиной руки.

— Плевал, говоришь? Выходит, ты хочешь насильно взять одного человека и лишить любимой другого? Так, что ли? Двух людей ты один хочешь сделать несчастными? И это справедливо, ты считаешь?

— Пусти, Савиди! Не твое дело…

— Вот что, дорогой. Если до тебя не доходит логика, то дойдет хороший кулак. Я тебя предупреждаю: тронешь его, — кивок в сторону Ивана, — или ее, — кивок в сторону Лили, — будешь иметь дело со мной. Понял? А теперь ступай, думай.

Взбешенный соперник скрывается в толпе, бормоча угрозы в адрес Савиди, но эти угрозы остаются лишь угрозами: поднять руку на Костю значило поднять ее на всех троих Савиди и их многочисленных друзей.