За последней горой показался большой город. Впервые в жизни Феся видела высокие, большие дома без числа — густо стояли на склонах. То тут, то там белые с зелеными куполами церкви.

В полуверсте от Севастополя полк остановился на голом холме. Почистились, построились в ряды, развернули знамя. Вот уже окраинные дома. Вдруг накатилась толпа, поплыли красные флаги. Феся и дядечка ехали в повозке позади строя. Сошлись полк и толпа, перепутались. Там кидали в воздух шапки, тут поломался строй, и тоже — шапки вверх. Музыка заиграла «Интернационал», все затихли, встали, вытянулись, кто шапку долой, кто под козырек.

Из-за людей не видно каменных стен — люди высунулись из окон на всех этажах, иные стояли на балконах, махали платками. Сыпались сверху цветы. В людской гуще полку не пробиться. Бойцам совали в руки папиросы, американский шоколад. Какая-то женщина подбежала, положила Фесе на колени свой красный платочек, другая бросила на платок две конфеты.

— Не надо, не надо, — говорила Феся. — Зачем это вы!

В гривы лошадей и за уздечки просовывали по цветку, на шеи коням накидывали венки.

Со всех сторон к бойцам тянулись руки.

— Просим к нам, приготовлен ужин, помоетесь, смените белье, отдохнете на мягкой постели… Запомните улицу, двоих зову. А ты — ко мне, — говорила Фесе пожилая женщина.

Многие совали в карманы бойцам записки с адресами, куда приходить ночевать. Жители спрашивали про Москву, про Советскую власть, про новые порядки. Красноармейцы все вдруг стали политруками, отвечали толково. Даже молчуны загорелись. Дядечка говорил: вкратце, дорогие товарищи, на севере жизнь такая-то и теперь, с победой, возможна лучшая…

На приглашения ночевать дядечка отвечал:

— Благодарим вас признательно. Нам назначено размещаться в Северной гостинице.

Потом во дворе гостиницы дядечка и Феся сидели на лавке. Умытый, чистый дядечка уже полежал в комнате на кровати.

— Как-то не верится, — говорил он. — Лежишь на мягком, хоть всю ночь можно спать… Хе! А только закрыл глаза, и сразу передо мной плывет Сиваш, в ушах грохочет…

* * *

Феся ночевала у пожилой женщины, работницы с консервной фабрики. Спали вполглаза: ночью в город вошли махновцы, налетели на северную окраину — грабить население.

Утром Феся узнала, что полк прогнал махновцев. Махновцам приказ: оставить Севастополь и отойти от него не менее чем на двадцать верст…

Днем Феся ходила по частям, лазаретам. Сбилась с ног, но об Антоне ничего не узнала. Потом ждала комиссара — обещал разузнать о Горине в штабе. Наконец во дворе гостиницы появился комиссар, невеселый, даже сердитый.