— Думаешь, молитва помогла вам выиграть в лотерею?

— Нет.

— Черт, если бы молитвы работали, я бы стал молиться, только и делал бы, что молился. Но молиться ветру в поле не собираюсь. Чертов гребаный Бог.

Бобби Ли пугал меня все больше и больше. Сейчас он вел себя по-другому, гораздо резче, глаза у него потемнели и стали как две бегающие бритвы. Я уже думал попросить помощи у какого-нибудь пропыленного посетителя у стойки, но прежде чем сдвинулся с места, он схватил меня за руку и сказал, что надо идти, прямо сейчас.

Ехали мы долго. Бобби Ли пел под хрипящее радио, пел печальным голосом, звучавшим, как ночной дождь.

— Спорим, ты не знал, что папка у тебя певец, — сказал он. — Твоя мать и я, мы много пели вместе. Помню, у нее был красивый голос. — После этого он надолго замолчал.

Солнце покидало небо, опустилось уже низко и залило лобовое стекло мягким оранжевым светом, напомнившим мне о лете. Я смотрел, как кентуккский свет постепенно меркнет, становится все более и более серым, и пожалел, что не могу уйти вместе с ним, скрыться где-нибудь в потаенном, безопасном месте. Потом закрыл глаза и стал молиться, хотя уже не был уверен, что Бог слышит меня.

— Пить хочешь? Могу взять тебе банку. Или две, — сказал Бобби Ли, въезжая на автостоянку при «Тайронс Лодж». Было уже темно, и, съехав с шоссе, мы довольно долго ехали по однополосной дороге. Стоянка была засыпана гравием, и когда Бобби Ли вылез из машины, я услышал, как при ходьбе его грязные ботинки хрустят по камешкам.

— Пошли, парень, — сказал он, открывая дверь. — Возьмем тебе кока-колу или еще что-нибудь. Знаю, что уже поздно, но когда я говорю «иди», значит, иди.

Я пошел за Бобби Ли к «Тайронс Лодж», низкому зданию, покосившемуся на сторону. На стоянке было еще две машины. Я слышал отдаленную музыку, становившуюся все громче по мере того, как мы приближались к зданию. Когда мы подошли, Бобби Ли помедлил у входа, положив руку на ручку двери.

— Если спросит кто, говори, что ты мой племянник из Лексингтона, — сказал он. — Даже не упоминай о Чикаго или о чем-то таком. Хотя кто здесь о чем спросит.

Внутри было темно и жарко, и я вспомнил о физкультурном зале в школе Св. Пия. С потолка свисало несколько тусклых ламп в зеленых абажурах. В дальнем углу несколько мужчин играли в бильярд, с губ у них свисали сигареты. На стенах были зеркала с рекламой пива. А позади стойки была картинка с женщиной в купальном костюме, лежащей на пляже.

— Сходить бы с ней поплавать, — сказал Бобби Ли.

Когда мы приблизились, бармен даже не поднял головы. Он не отрывал глаз от журнала.