— О чем ты говоришь? — нетерпеливо вмешался монах.

— Вы все время не даете мне досказать, синьор. Чуть я начну, как вы прерываете меня, а потом сами же спрашиваете, о чем я говорю. Я собираюсь рассказать вам довольно длинную историю, и прежде всего о том, чьим человеком он оказался… Вы не поверите, синьор. Как вы думаете, что решили люди сделать с ним, когда узнали? Правда, доказать все это было трудно и многие не хотели верить в эти ужасы…

— Меня эта история не интересует, — грозно сказал монах, — и я ничего не желаю о ней слышать.

— Я не хотел сердить вас, синьор. Не знал, что вас это заденет.

— Кто сказал, что меня это задело?

— Никто, синьор, только вы почему-то разгневались, и я подумал… Ей-богу, синьор, я не хотел расстраивать вас, но, поскольку он был вашим проводником, я подумал, вам будет интересно кое-что узнать о нем.

— От проводника я требую только одного — чтобы знал свое дело, — ответил монах. — Чтобы вел меня по безопасной дороге и умел, когда надо, помолчать.

На это проводник ничего не ответил, удержав за поводья коня, и отстал от монаха.

Вскоре они пересекли перевал и стали искать долгожданные огоньки селения, но кругом была вечерняя темнота, нигде приветливо не мигали огни человеческого жилища. Спустившись с горы, они снова оказались в лесу.

Скедони опять приказал проводнику ехать рядом, но больше не пытался завести с ним разговор. Эллена тоже молчала, погрузившись в тревожные догадки. Ее напугали странные намеки проводника на прошлое Спалатро и еще больше разожгли в ней любопытство. Поведение Скедони, его раздражительность, замешательство и то, как резко он оборвал рассказ проводника, вызвали у нее удивление и заставили заподозрить, что Скедони и Спалатро связывает нечто большее, чем то, что она предполагала.

Спустившись в долину, дорога снова пошла в гору, но ожидаемого городка все не было видно, и подозрение, что проводник обманул их, начало не на шутку тревожить Скедони и Эллену. Было так темно, что дорога лишь угадывалась, густые заросли деревьев вдоль нее полностью закрывали свет звезд.

Когда Скедони грозно спросил проводника, не сбились ли они с пути, в этот момент до них долетел шум голосов и выкрики.

— Вот в эту сторону нам ехать, синьор, — сказал крестьянин.

— Тише, я слышу звуки музыки, какого-то веселья, — остановил его Скедони.

Смешанный шум голосов, музыки и смеха становился все громче. Ветер доносил звуки флейт и тамбурина.

— Наконец-то мы приехали! — с облегчением воскликнул проводник. — Город уже близко. Что это они так веселятся?

Это известие взбодрило приунывшую Эллену, и, увидев, как пришпорил своего коня Скедони, она поспешила за ним.