Замешательство охватило судей. Вид и поведение незнакомца произвели впечатление на суд инквизиции. Несколько судей вскочило со своих мест, другие громко приказали страже запереть все двери. Третьи шумно переговаривались между собой, бросали взгляд то на таинственного монаха, то на потрясенного Скедони. Монах продолжал стоять с кинжалом в руке и пригвоздил своим взглядом Скедони к колонне. А тот так и не повернул к нему лица.

Наконец главный инквизитор призвал судей успокоиться и сесть на свои места.

— Святые братья! — наконец произнес он. — Прошу вас в этот ответственный момент соблюдать тишину и порядок и не терять достоинства. Суд продолжает свою работу. Сейчас мы выслушаем того, кто выдвигает обвинения, а затем зададим вопросы отцу Скедони.

— Да будет так, — торжественно повторили судьи, склонив головы в знак согласия.

Меж тем Винченцо, среди общего шума и сумятицы тщетно пытавшийся быть услышанным, смог воспользоваться наступившей паузой и попросил у суда слова для заявления. После недолгих препирательств между членами суда ему это было разрешено.

— Святые отцы, этот человек и есть тот, кто посетил меня ночью. Он тоже показал мне этот кинжал и потребовал от меня, чтобы я вызвал на суд отца Ансальдо и отца Скедони. Я доказал свою невиновность, святые отцы, и не имею никакого отношения к этой истории.

Это заявление снова привело к тому, что среди судей возникли разногласия, и они шумно переговаривались. Тем временем Скедони пришел в себя. Выпрямившись во весь рост, он наклонился в сторону судей и, казалось, готов был что-то сказать, когда наступит тишина.

Такая возможность наконец была ему предоставлена.

— Святые отцы, незнакомец, которого вы видите здесь, — мошенник и лжец! Когда-то он был моим другом, мне нелегко в этом признаться. Его обвинения против меня — ложь!

— Да, я был когда-то твоим другом! — воскликнул незнакомец. — Но что сделало меня твоим врагом? Взгляни на эти пятна крови. — Он указал на клинок. — Разве они — ложь? Не они ли также пятна на твоей совести?

— Я ничего о них не знаю, — возразил Скедони. — А совесть моя чиста.

— Это кровь твоего брата! — глухим голосом произнес незнакомец.

— Святые отцы! Позвольте мне защитить себя, — обратился к суду Скедони.

— Выслушайте, святые отцы, все то, что я расскажу вам, — громко и торжественно произнес незнакомец.

Скедони, которому, казалось, трудно было говорить, снова обратился к судьям:

— Я докажу вам, что эти обвинения не заслуживают доверия.

— Я докажу обратное! — воскликнул незнакомец. — А он, — тут он указал на отца Ансальдо, — подтвердит, что граф ди Бруно сам признался в том, что он убийца.