— Этот ли голос звучал в этих стенах? — спросил кто-то из судей.

— Об этом потом, — остановил его судья, ведущий допрос. — Вы отвлеклись, святой отец.

Однако главный судья заметил, что в этом деле все детали важны и не должны игнорироваться. Судья принял замечание, и отец Ансальдо продолжил свой рассказ.

— Когда он успокоился и вернулся в исповедальню, он, должно быть, уже решил рассказать все до конца. О чем мне предстоит сейчас вам поведать. — Отец Ансальдо горестно вздохнул.

Чувствовалось, как он взволнован и каких усилий ему стоит этот рассказ.

Наступила пауза. Судьи, бросая попеременно взгляды то на отца Ансальдо, то на Скедони, терпеливо ждали. Лишь один Скедони продолжал оставаться невозмутимо спокойным, как человек, уверенный в своей непогрешимости. Казалось, что все это не имеет никакого отношения к его персоне. Винченцо, не сводивший с него глаз, был уже готов поверить, что он не был тем человеком, о котором рассказывает исповедник.

Наконец отец Ансальдо продолжил:

— Исповедующийся наконец заговорил, и первой его фразой было признание: «Я всю свою жизнь был рабом собственных страстей, — сказал он. — Они меня погубили. У меня был брат. — Тут он замолчал, и из груди его вырвался душераздирающий стон. — У моего брата была жена, — продолжил он. — А теперь, святой отец, скажите, может ли такой человек надеяться на прощение?! Она была прекрасна, и я любил ее, но она была предана мужу. Я был в отчаянии. Страсть пожирала меня, мои терзания были столь невыносимы, что я был готов на все. Мой брат умер… — Тут он снова умолк, но вскоре продолжил: — Он умер далеко от дома». После этих слов он молчал так долго, что я, чтобы прервать затянувшееся молчание, спросил его о причине смерти брата. «Я убил его, святой отец», — просто сказал он голосом, который я никогда не забуду.

Отец Ансальдо тоже умолк, словно был более не в силах продолжать. Винченцо взглянул на Скедони так, словно ожидал увидеть хоть какие-то проблески чувств на его лице, но оно было все так же спокойно и неподвижно, а глаза опущены.

— Продолжайте, святой отец, — поторопил судья отца Ансальдо. — Что вы ответили ему на это признание?

— Я промолчал, — ответил отец Ансальдо, — и попросил его продолжить исповедь. «Я решил, что, если мой брат умрет вдалеке от дома, — продолжил он, — мне легче будет скрыть все от его жены и она не заподозрит меня в его смерти. Когда кончился срок траура, я не сразу, а подождав еще какое-то время, наконец решился просить ее стать моей женой. Но она все еще оплакивала мужа и отказала мне. Я более не мог сдерживать свои чувства и насильно увез ее из дома, а затем, чтобы спасти свои честь и имя, она вынуждена была стать моей женой. Я поступился совестью, но это не принесло мне счастья. Она не скрывала своего презрения ко мне. Измученный ревностью и безуспешными попытками добиться ее расположения, я заподозрил ее в измене. Моя ревность довела меня до безумия».