А как объяснить то, что обвинитель Скедони прибег к обходным маневрам, избегал сам появиться на суде, прибег к помощи Винченцо, чтобы вызвать на суд отца Ансальдо и Скедони, вместо того чтобы действовать открыто? Все это казалось Винченцо продиктованным не только коварством, злобой и жаждой мести. Если бы обвинитель искал правосудия, он действовал бы по закону, не избирая тайных путей. В пользу невиновности Скедони можно также привести тот факт, что его обвинитель не пожелал назвать свое имя. С другой стороны, странным было поведение того, кто обвинял, ибо ставило его самого в невыгодное положение и свидетельствовало против него. Винченцо не верил, что суд обвинит Скедони на основании показаний человека, который отказался назвать свое имя. Однако все это не мог не знать монах, и все же он решился.

Так ни к чему и не придя, Винченцо посмотрел на лицо монаха и снова испытал такое чувство, что видит перед собой призрак, существо не от мира сего.

«Я слышал о душах убитых, — думал он, — страстно ищущих возмездия. Они принимают зримый образ…» Тут Винченцо одернул себя и подумал, что его воображение может сыграть с ним злую шутку. Его нервы и без того напряжены. Он принялся с нетерпением ждать продолжения заседания и гадал, каким будет дальше поведение странного незнакомца.

Суд, наконец договорившись о методах дальнейшей работы, возобновил слушание. Первым был вызван отец Скедони. Ему был задан вопрос, знает ли он своего обвинителя.

— Отец Скедони, монах монастыря Святого Духа в Неаполе, он же Фернандо граф ди Бруно, отвечайте на вопросы суда! — провозгласил судья. — Вам известно имя того, кто вас обвиняет?

— Я не стану отвечать на имя графа ди Бруно, — ответил Скедони, — но скажу, что имя моего обвинителя мне известно. Это — Никола ди Зампари.

— Кто он?

— Он монах доминиканского монастыря Святого Духа. О его семье я знаю очень мало.

— Где вы познакомились с ним?

— В Неаполе, где он жил несколько лет под одной крышей со мной. Тогда я был монахом в монастыре Сан-Анджиоло, а потом — в монастыре Святого Духа.

— Вы были в монастыре Сан-Анджиоло? — спросил судья.

— Да. Именно там прошли первые годы нашей дружбы и взаимного доверия.

— Теперь вы знаете, чего стоило ваше взаимное доверие, и, видимо, горько сожалеете о своей неосторожности? — язвительно заметил судья.

Но Скедони был насторожен и не угодил в расставленную ловушку.

— Я могу лишь сожалеть о том, что столкнулся с неблагодарностью, — спокойно ответил он. — Мои помыслы были чисты, и мне нечего было опасаться.

— Значит, Никола ди Зампари оказался неблагодарным? Вы оказывали ему какие-нибудь услуги? — спросил судья.