Крутая снова сгоняла на кухню и снова принесла воды.

Поэт, громко прихлебывая, попил водички, успокоился немного и опять заговорил:

– А незадолго до этого кошмара я читал в интернете статью о болезни под названием «оборотничество». Заболев, человек превращается в собаку и перестает себя контролировать. Судя по всему, то же случилось с моей бедной Ритой. Но разве она в этом виновата?.. – Афонькин обвел всех взглядом.

– Продолжайте, продолжайте, – сказал Гвоздь.

– Мне пришлось похоронить любимую на собачьем кладбище. В Ритин гроб я положил свою поэму. Это был прощальный дар поэта…

Мальчишки сразу вспомнили об ученической тетрадке, обнаруженной ими в этой квартире.

– А как называлась ваша поэма? – спросил Горохов.

– «На смерть любимой Риты», – с пафосом ответил поэт. – Я написал ее в день Ритиной смерти…

– В ученической тетрадке? – спросил Самокатов.

Афонькин в изумлении посмотрел на Генку.

– Откуда ты знаешь, мальчик?

– Да она в ящике лежит.

– В каком ящике?

– Да вон в том, – показали одновременно Генка и Макс.

Афонькин с волнением выдвинул ящики стола и схватил тетрадь. Лихорадочно ее залистал.

– Да, это моя поэма… – бормотал он. – А что же я тогда в гроб-то положил?..

– Наверное, какую-нибудь другую тетрадь, – предположил Гвоздь. – Похожую на эту.

– Да, да, да… – вспомнил Афонькин. – Была же еще одна тетрадь! С какими-то считалками…

– А с какими? – заинтересовалась Любка.

– Что-то вроде – энис-бармаленис… В общем, полнейшая бессмыслица. Я еще подумал: зачем старушка, которая до меня тут жила, записывала этот детский лепет?