22 декабря 1936.

Булонь-сюр-Сен.

Глава I

Глава I

ИВАН СЕРГЕЕВИЧ ШМЕЛЕВ написал 2 тома «Путей небесных»[28], но задумал и внутренне выносил, сотворил и 3-й том, еще года за четыре до своей кончины. Он многим говорил и писал об этом третьем томе, так и ненаписанном из-за внезапной кончины писателя.

В начале своего романа Иван Сергеевич пишет: «Эту чудесную историю – в ней земное сливается с небесным – я слышал от самого Виктора Алексеевича, а заключительные ее главы проходили почти на моих глазах». Далее он говорит о происхождении своего героя, Виктора Алексеевича Вейденгаммера, однако, Иван Сергеевич не указывает в романе на то, что семья Вейденгаммера была ему родственной по жене его, Ольге Александровне. Действительно, мать О. А. Шмелевой была родная сестра Виктора Алексеевича. Из благостного же посвящения «Путей небесных» – памяти его жены Ольги Александровны явствует, что роман был написан Иваном Сергеевичем при ее духовном участии.

Будучи племянницей Ивана Сергеевича по жене его, я имею возможность рассказать, по данным нашей семейной хроники, и по материалам, оставшимся после покойного писателя, некоторые сведения, относящиеся к жизни его героев, не вошедшие в напечатанные два тома «Путей небесных». Сведения эти являются действительным концом жизни Виктора Алексеевича и Дариньки, которые и должны были завершить роман «Путей небесных», в творческом преображении автора. Последние строки второго тома «Путей небесных» были следующие:

«С того часу жизнь их получает путь. С того глухого часу ночи начинается путь восхождения в радостях и томлениях бытия земного».

Прежде чем начинать повествование об этой последующей жизни Виктора Алексеевича и Дариньки и о попутных темах романа, позволю себе привести страницу, случайно оставшуюся незаконченной в бумагах И. С. Шмелева, в которой он выявляет как бы «лик скрытый» Дариньки – как бы дает ее внутреннюю сущность. Вот эта страничка:

«Для Дариньки наша действительная жизнь, наша реальность – сон, она как бы во сне – в этой жизни, не живет, а „спит“, и потому ее воля утрачена и она, прельщаемая блеском мира-сна, поддается всем соблазнам, но что-то – „рука ведущая“, ее охраняет, и нет ей от сего вреда, как во сне не бывает вреда видимого. А за этой жизнью – „сном“ – есть для нее – как бы „лик скрытый“ – ее „подлинная жизнь“, мир внутренних видений, чуяний – реальнейший и повелительный для нее. И в ее земном существе слиты эти два мира: – 1. Красота и обаятельность тела, – все в ней гармония, все диво! – линии, движения, лицо, рот, „брови“ густые, в них заманка… обещающее что-то, и 2. – то, другое, намек какой-то в ее глазах, за-мирная сущность, – влекущее к ней всех – „тайной“, которую все – и женщины, но главным образом мужчины хотели бы проникнуть, про-нзить, „внять“, – через что, путем чего?., при помощи познания ее красоты, овладения ею через ее тело, через плотскую любовь.