Васек, словно оголтелый, помчался в школу, одним махом влетел по лестнице на четвертый этаж, глазами шаря по потолку, где бы найти лаз на чердак. Но его внимание привлекла небольшая группа пожилых людей, возившихся у раскрытого окна. Подойдя ближе, он впервые увидел настоящую пушку. Правда, она не имела ни лафета, ни колес, а лежала на толстом брусе и была снабжена большими, словно круглые дверные ручки, держалками, за которые можно было ее поворачивать из стороны в сторону, вверх и вниз. Ее жерло было небольшим по диаметру, но заряжалась она, как и настоящая пушка. Открывался замок, вставлялся снаряд, а боек ставился на боевое положение. Один наводил пушечку на цель по специальной раме с делениями, а другой закреплял ее винтом. А затем оставалось лишь дернуть за ремешок, и боек ударял по запалу, порох взрывался, снаряд вылетал из жерла.

Все это узнал Васек, потому что, увидев пушку, забыл и о голубе, и о чердаке, а стоял рядом с людьми боевого расчета и слушал пояснения, которые давал своим второму и третьему номерам командир орудия и его изобретатель Иван Федотов, мастер-литейщик. Его слушателями были знакомый Василию по «электричке» низкорослый, тщедушного вида старичок — электромонтер Ипатыч и молодой парень, техник-практикант из конторы главного механика завода Миша Крохин, которого Василий лишь однажды мельком видал на заводе вместе с Григорием Борисовым.

Иван Федотов, человек на заводе известный, видно, не знал Василия. Он все поглядывал в его сторону, а когда кончил объяснять, спросил:

— А ты что, парень? Прислали к нам аль из любопытства интересуешься этой штуковиной?

— Так, из любопытства, — ответил Васек и вновь почувствовал, как голубь больно царапнул его прямо по животу.

— Это сын Константина Никаноровича Василий Адеркин, с отцом на «электричке» работают, — пояснил старый электромонтер. И Васек осмелел.

— Не знаете, как пройти на чердак? — спросил он.

— А чегой-то тебе там запонадобилось? — удивился Федорович. И все заметили, как этот вопрос заставил Васятку покраснеть от смущения. Но делать было нечего. Голубок так разбушевался, что Васятке стало невмоготу; того и гляди брюхо насквозь пропорет. Васятка сунул отошедшую немного в тепле пятерню за пазуху, достал голубя и выбросил руку в окно поверх пушчонки. Когда он раскрыл ладонь, все увидели, как, взъерошась и нахохлившись, голубок завозился на Васяткиной ладони, расправил перышки, потоптался и, широко взмахнув крыльями, взмыл вверх.

— Да ты, видать, заядлый голубятник, парень? — спросил слегка озадаченный Васяткиным поступком Крохин.