— Петр Ермов сочинил, а у нас теперь есть свой множительный аппарат. Вот мы за час все это и отшлепали, — пояснила Мария Николаевна Ефимова-Мусина.

Каждая из пришедших на явку получила 10—15 листовок и район, где они должны быть развешаны или розданы по домам. Еще через час «молочный бунт» начал утихать, а многие мужички оставили теплые закуты и снова вышли к своим постам на баррикадах. Ни один из дружинников без разрешения командира не покидал баррикад ни на час.

Но весть о «молочном бунте», видимо, дошла и до казаков, и до войска пехотного, и до полиции. Они воодушевились, а с наступлением полной темноты двинулись с Шоссейной, с Московской, от пожарки, словом, с трех сторон на баррикады.

На этот раз они подготовились хорошо. Впереди шли дворники с большими ножницами для срезания проволоки, с ломами и лопатами, с топорами и вагами, чтобы ловчее рушить проволочные заграждения, а затем и баррикады.

Разведчики дружины своевременно заметили продвижение противника и быстро донесли отовсюду необходимые сведения в штаб.

А первым заметил подготовку противника и сумел проявить большую находчивость, смелость и оперативность старый Адеркин. Рядом с его домом была амбарушка, которую приспособил под жилье, утеплил и поселился там дворник Епифан из потребиловки. Адеркин увидел соседа в полном параде, еще когда только-только завечерело. Поверх овчины натянул Епифан белый фартук, подпоясался кушаком, вывесил на видном месте ярко начищенную огромную дворницкую бляху, а за кушак заткнул рукоятью вниз железную лопату. В руках он держал ломик.

Любопытство разобрало старого моряка. По-быстрому напялил и он свой бушлатик, фуражку — и к Епифану.

— Откель это ты нарядный такой? — словно бы в шутку подбросил словцо Константин. Ан и клюнуло сразу.

— Не откеля, скажи, сусед, а куда, брат, попаду ноне к ночи.

— Да не пожар ли ужо игде? — всполошился Константин. — Да не томи ты душу, побегу, таку же справу захвачу — и с тобой. Погодь малость.

— Не шебаршись, дядька. Это, брат, доверие надоть поиметь у околоточного. Пожара-то пока вроде бы и-нет, а пламя округ да внутрях поселка.

— Не тяни ты душу, бога ради, сказывай, — не утерпел Константин.

— А игде твой Васятка? — спросил вдруг дворник.

— А игде ж ему быть? Дома, ужо с Нюшкой, подружкой своей, игры начал, — осклабился Константин, а сам весь напрягся.

— Все одно с нами тебе неча, не доверят.

— Ну и чисти свою потребилку, лопатой ровняй да ломом дерьмо подковыривай.

— Серый ты, брат. На баррикады ночью идем. Проволоку порежем, столбики повывернем, а баррикады ломиком пораскидаем. К утру тебе будет мир в человецах и благолепие на земли.