— Знамо, человек, коли бухтишь да бадражишь[6], чума тя задери, — обозлился Адеркин.

— А ты кто есть таков, чтобы с меня следствие сымать?

— Дак ты поначалу с крючков сымись, а не зуди чё ни попадя.

— О том и я прошу, подмогни маленько.

Скор был на вспышку Константин Никанорович, да быстро отходчив. Подумал: «И впрямь, чё я на мужика взъелся, сам в потемках блуждаю, не ровен час, так-то вот въеду в колючку, не то в яму каку загремлю ненароком». И стал Константин помогать бедолаге. Мужик оказался здоровенный. Пока отдирал колючки вместе с шерстью кожушка, затем помогал по одной ноге выдергивать из огромнейших валяных сапог, чтоб ловчее было высвободить валенцы из полона впившегося снизу и с боков десятка разной величины ржавых крючков и штырей, Константин Никанорович ажно взмок весь под тяжестью разлапистых ручищ мужика, опиравшегося на его щупловатые спину и плечи.

— Ты с баррикады, что ль? — спросил мужик Адеркина, выдирая меховой малахай, зацепившийся за колючку уже теперь, когда сам мужик высвободился от проволоки ограждения.

— А ты на баррикады? — вопросом на вопрос ответил Адеркин.

— С тобой, брат, не сговоришь, — миролюбиво просипел мужичина.

— А с тобой и вовсе в оверкиль сыграешь, — по-моряцки сострил Адеркин.

— Пароль ноне какой? — напрямки пошел мужик.

— Тебя петух в задницу не клевал? — не то в насмешку, не то серьезно, передавая условный текст баррикадников, ответил Адеркин.

— А отзыв? — сомневаясь в искренности Адеркина, но и малейшего вида в том не подавая, снова спросил незнакомец.

— Отзыв, говоришь? А отзыв, браток, простой: «Обязательно клюнет, да так, что и лаптей боле не сплетешь». После этих слов берут тебя за белы руки, ведут к главному, а у того, вишь, и чарочка на столе для сугреву. Только это я слышал на той баррикаде, что к узкой улочке выходит, а здесь, может, какой иной отзыв. Но пароль, паря, на всю ночь и для всех один.

— Давай, шумни пароль, служивый, — разглядел-таки мужик на Адеркине морскую фуражку.

— А мне вроде бы и ни к чему туда, я в обратную сторону шел, да вот заблукался тут да с тобой, шалопутным, встрелся.

— Лазутчик ты, служивый, значится, с баррикады до казаков? — попытал еще раз Адеркина мужик.

— А ты откеля? С того берегу на наш правишь да шлюп-от течь дал, пузыри пускаешь?

— Чё ты мне лясы точишь? А ну отвечай, кто есть ты и зачем нощью аки тать блукаешь? — грозно засипел мужик, а сам шагнул к Адеркину да хвать было его, но верткий и от роду шустрый Константин Никанорович ужом шмыгнул меж лапищ да и затаился в теми за выступом дома.