— Я жить не могу…

Коленки маленького ирландца подогнулись, и он плавно опустился на косматую кабанью шкуру, расстеленную на полу гостевого помещения.

— Это был ад!

Но было заметно, что с изнеможением жалуясь своим товарищам, Стивен сильно лукавил. Притворно закатывая в пережитом ужасе масляные глазки, ирландец испытывал неимоверное блаженство.

— Жарко? Может, компотику?

Огромный лохматый лесник был милосерден ко всем, без исключения. Стивен сначала согласился на компот, но быстро передумал.

— А что это у вас такое в рюмках? Что вы тут без нас пьете?! Я тоже такое хочу!

Делать людям искусственное дыхание капитан Глеб умел, поэтому милостиво кивнул леснику.

— Наливай, откачаем, ежели что, неразумного…

Профессор Бадди перешагивал входной порог долго.

Фирменный дубовый веник и коварный первый пар лишили ученого привычной живости характера. Поросята и зайчики на профессорском полотенце тоже, казалось, повысовывали языки, сильно притомившись в жаркой тесноте русской бани.

— По этому-то мужичку я по первому успел пройтись, для примера им всем…

С пристальным вниманием лесник подробно осмотрел своего розового пациента.

— Компот будешь?

Его ловко опередил Стивен. Подсунувшись под медленную лесникову руку, он протянул Бадди рюмку.

— Рекомендую, коллега! Вкус имбирного пива! Только не умирай так сразу…

Было поздно. Профессор рухнул на шкуру рядом с ирландским провокатором. Он тяжко дышал, глаза его были закрыты, но дрожащая рука с пустой рюмкой требовательно продолжала тянуться вверх.

— Еще… И закусить мне дайте, чего-нибудь солененького…

Грандиозность гостевого подноса была очевидна. Хозяйка летала с ним по маршруту «кухня — гостиная» беспрерывно, свято соблюдая законы незнакомого ей слова «фуршет».