— М-да, — крякнул вдруг Никанор. — Скажи, уважаемый жених, когда придет сват? А то я опоздал…

— Придет, куда денется, то не твоя печаль. А мы-то что сидим, ждем у моря погоды? — неизвестно от чего повеселев, сказал Тудор. — Подставляйте стаканы, наливай гостям, дядя Никанор, — и протянул кувшин, словно приглашая его на время заменить свата. — В жизни не видел зодиака, отец, — обратился он к Ферапонту. — Говорите, там про звезды. Мы в океане, хоть и под водой, а тоже по звездам ходили…

— Ай-яй-яй, по звездам?! — покраснел от удовольствия Ферапонт, обрадовавшись, что он отец. — Хочешь, подарю? Запросто разложит: когда война, когда вурдалак пожирает луну… Как по нотам… даже когда саранчу ждать! Не знаю, Диана рассказала тебе, нет? Она прочитала от корки до корки! В созвездии Девы, говорит, родилась. И еще цвет ей какой-то носить надо, я уж забыл… Мать, не помнишь?

Бабушка жениха, старая Зиновия, вдруг ни с того ни с сего пробубнила:

— Да будет земля ему пухом, Георге… Теперь всем заботам конец! — и лукаво поджала губы.

Сказала — словно бахнула об пол поднос с полными стаканами. Бостан встрепенулся: «И эта туда же! Не перевелись еще те, кто от забот бегает? Неужто смерть призываешь, божий одуванчик, охота навеки беззаботной стать? Брось сказки сказывать — сама рада, поди, без ума, что земля еще носит».

Так подумал про себя Никанор, но промолчал, снова мысли его заполонил Кручяну. Лежит он четвертый день, а погода самая неподходящая, смотри, какая теплынь, октябрь на исходе, но хозяйки еще в летних кухнях стряпают и ребятня днем бегает босиком… Никанор прокашлялся, приподнял стакан, воздуха набрал побольше в грудь, чтоб голос звучал и все его слышали… Но тут заговорил Ферапонт, тоже собрался с духом и решил почтить мудрой речью будущую бабушку своей дочери:

— Помилуйте, сватья Зиновия, какие теперь заботы? Ф-фук, и нету. Их теперь ликвидировали, так я слышал. То есть, конечно, если кто упрется как баран, то заимеет… Больше скажу: человек сам себе доставляет главное беспокойство. А забота, она как моя ученая собака с овчарни: бросишь ей кусок — подбежит, огреешь палкой — удерет. Так что наши, заботы, сватьюшка, страна взяла на себя. Скажем, обзавелся ты семьей, не успеешь чихнуть — на шее орава детей. Куда их девать? В школу-интернат, самое милое дело, как раз моя Диана там служит, в младших классах. И на старости лет, если некому досмотреть, получай интернат-пансионат… или как его называют? Наш Захария-музыкант теперь в богадельне пиликает и доволен. Пора и нам о стране позаботиться, правильно говорю? — риторически закруглился он и вздохнул. — Только вот наши детки… Смотрю, идут мимо меня в школу… хотя бы один «здрасьте» сказал. Заметили, сват Никанор? А с чего Аурел блажит, свечки переводит в саду? Мэй, подумайте, как он старика Костэкела надувает! Диана говорила, он штаны себе купил — ценою в три овцы. А свечки палит для отвода глаз — из мыла они, пятак за штуку, у цыганок на базаре покупает: зачем тратиться на восковые, по четыре целковых за десяток. Трещат, воняют, но горят… А? Ха-ха! А?..