Зачем карманы, если у каждого на плече сумка? До чего желта айва среди белых сугробов! Сумки разинули свои пасти — дождем посыпались в них яблоки, зацокали орешки, дошла очередь до винограда. Подсох виноград, что правда, то правда — не гроздья, видимость одна. Младший не удержался, схватил большую, красивую кисть, и посыпались черные виноградинки на пушистый снег. Словно порвалась нитка на ожерелье и круглые бусины закапали черными слезинками. Средний братец присел на корточки, торопливо собирает сморщенные ягодки и тут же, пополам со снегом, отправляет в рот. А хозяин не растерялся — вон и копейки зазвенели, разбежались по карманам!

Кирпидин повертел в руках дырявую жестянку с прикрученным на проволоке ключом: вместо колокольчика папаша Пэпушой приспособил старую консервную банку со стершейся этикеткой «Перец фаршированный».

— Дай-ка мне свою штуковину, оставлю на память. А у вас будет колокольчик что надо, настоящий.

Топа-топа, засеменил Кирпидин в загон, поймал овцу, снял у нее с шеи маленький звонкий колокольчик.

— Держите! Завтра принесете обратно, а на тот год я вам снова дам. Договорились? И не забудьте, раз сегодня вспахали у меня двор, ребятки, надо его завтра засеять…

Никогда еще не видели старика Патику таким радушным добряком. Неужели это тот Кирпидин, которого дразнили малыши: «Коротышка-пуп с усами, дядька Клещ!» — и прыскали в разные стороны, прячась по кустам?

На следующее утро мош Скридон отправился в сельсовет выписать метрику на сына. Целый день раздумывал и полночи, решил твердо — назовет Николаем.

Накануне сельсоветскому секретарю, Владимиру Георгиевичу Балеру, передали из больницы записку: «прошу считать недействительной справку, выданную 13 января 1967 года гражданину Патику Спиридону Николаевичу», после чего секретарь имел беседу по телефону с врачом роддома. Сейчас он сидел в своем кабинете и покачивался на стуле. Заметив через окно моша Скридона, схватил карандаш и принялся что-то вычерчивать в огромной, на весь стол, таблице.

Старик зашел в приемную и, не дожидаясь приглашения, сел. А что, прикажете в дверях топтаться, когда секретарь у него в доме свой человек? И в гости заглянет, если охота пропустить стаканчик-другой, и просто, как заядлый холостяк, вечерок скоротает после службы, в доброй компании, с перченой шуткой и горячим ужином на столе.

Правда, сегодня он что-то не в своей тарелке, а то первым делом поздравил бы деда с новорожденным. Куда там — смешался, буркнул «Утра доброго…» и выскользнул в соседнюю комнату, где председатель на повышенных тонах выговаривал кому-то по телефону: «Прежде всего интересы общества, дорогой товарищ, и незачем раздувать конфликты между поколениями…»