Однажды на участок приехал завхоз Фишка. Он привез стекло для рам да тюфяки в общежития. Походил по баракам, пошептался с лесорубами. Появился в Егоровой конторке.

— Поклон земляку.

— Будь гостем, Афиноген.

— Гостить-то у тебя, Бережной, не весело.

— Отчего так?

— Да, вишь, лесорубы на тебя жалуются, заработки ты у них отбиваешь, обижаешь мужиков.

— Бедные сироты, — усмехнулся Бережной.

— Сироты не сироты, а ребята недовольны.

— Какие ребята?

— Поди, сам поговори. Не дело это, Бережной…

Егор отодвинул свой шаткий столик в угол, смерил Фишку прищуром.

— Вот что, Афиноген Мизгирев. Ты в заступники не суйся. Без тебя разберемся, ежели что… Рвачам потакать нечего…

— Да что ты, Егор Павлович, — заюлил завхоз, — о каких ты рвачах? Я их совсем и не знаю.

— Вот и хорошо. Давай накладную.

Завхоз торопливо выгреб из кармана мятые бумаги. Егор без слов забрал их, дал Фишке расписку на принятые материалы. Завхоз угодливо раскланялся. Егор еле кивнул ему.

5

Фишка в тот день в Сузём не уехал. В щитовом домике сидел он до полуночи один-одинешенек у стола, на котором стояла пустая бутылка. Фишка был трезв, он не любил вино и редко к нему прикладывался. Завхоз ждал своего нетрезвого собутыльника, ушедшего к Бережному. Фишка отговаривал приятеля.

— Чего ты к нему попусту пойдешь, не знаешь его, ведь это дубовый кряж. Постращать бы его следовало, чтобы знал сверчок свой шесток. Да не тебе это делать. Ты супротив него — сущая мокрица. Выпроси денег и — дело. Этим пример другим дашь. Навалятся на него мужики за авансами, раз выдаст, два выдаст, на третий раз догадается, что лучше «левую халтурку» допустить, чем авансы без отдачи выдавать. Понятна политика?

Понятна ли, нет ли политика пьянчужке, он ушел, сжимая в потных ладонях железный болт. Фишка остался ждать его. Он курил, пуская к потолку ровные колечки, а на душе было неспокойно. Черт его знает, как там обернется дело.

Время тянулось медленно и нудно. Фишке стало душно в пустой комнате. Он нахлобучил шапку и вышел на улицу. Там стоял, прислонясь к крылечному столбу, вглядываясь в темноту. Вздрогнул, когда за сугробами замаячила нетвердо шагающая фигура. Заспешил ей навстречу.