4

Синякова он в этот день так и не смог разыскать. Конторские служащие многозначительно переглядывались. Дмитрий Иванович не мог этого не заметить, и смутная догадка закралась ему в душу. «Ладно, шут с ним. Поживу, увижу», — сказал он себе и направился в комнату для приезжающих. Но по пути заглянул в старый, еще довоенный барак, в тот самый, где помещался Юра. Картежники, завидя приезжего человека, внешне похожего на начальство, ловко смахнули со стола карты и деньги, сделали равнодушные лица.

— Сумерничаем? — спросил Дмитрий Иванович, поздоровавшись.

— При нашей электрификации не хочешь, да засумерничаешь, — ответили с нар. Две коптилки с отражателями в том и другом конце барака бессильно боролись с густым мраком, уплотненным еще облаками табачного дыма.

— Да, неяркое у вас сияние.

Дмитрий Иванович прошел вдоль барака. Против окна кто-то приподнялся на топчане.

— Подойди-ко сюда, гражданин начальничек, я тебе слово скажу. Глянь-ко, это что?

В пазу курчавился инеек.

— Это безобразие, — сказал Дмитрий Иванович.

— А это?

Человек сошел с топчана, пошарил под ним рукой и легко вынул одну из ножек. Топчан накренился.

— Безобразие и это, — подтвердил Бережной.

— Так кто же эти безобразия допускает? — не без ехидства прищурился собеседник.

— Кто допускает, тот ответит, — твердо сказал Дмитрий Иванович и, глядя прямо в лицо собеседнику, продолжил: — А вам, товарищ, я посоветовал бы взять в руки топор, приладить ножку покрепче, а то, не ровен случай, свалитесь во сне, бочок ушибете…

Барак взорвался смехом. Из-за печи выглянул Бызов, недоуменно вытаращил глаза.

— Что тут за спектакль-комедия?

Узнав, в чем дело, Бызов широко осклабился, выкатился на середину барака, огромный, весь разрисованный.

— Вы, товарищ начальник, ошиблись, — сказал он. — Васька Штык к труду не привык. Он иной раз, прежде чем кусок ко рту поднести, прикинет: а не полениться ли…

Дмитрий Иванович улыбнулся. Обратив внимание на замысловатую татуировку, он помотал головой.

— Шикарно же вас разукрасили…