— Ловко же ты сочиняешь…
— Так не все сочиняю, — откликается старик. — Хошь и не удалось Фишкиному батьке милиционера в свою веру затащить, а разжалобить все-таки сумел. Отпустил его милиционер, вот те крест, хоть и остался сам некрещеный. И в милиции иной раз попадают дураки-то…
Юра, получив свободу, спешит избавиться от речистого собеседника, на ходу прощально машет рукой. Васька кричит ему вслед:
— На свадьбу-то позовешь, товарищ уполномоченный? Что? Ну и ладно, свадьбы я люблю… А ты Фишки этого остерегайся, он ехидный, скользкий, весь в папашу…
Глава тринадцатая МОЛОДЫЕ, ВПЕРЕД!
МОЛОДЫЕ, ВПЕРЕД!
МОЛОДЫЕ, ВПЕРЕД!1
— Папа! Папка приехал!
Ребятишки, от мала до велика, кинулись на кухню, где Синяков раздевался, с трудом стаскивая валенки с ног, обмотанных фланелевыми портянками. Они окружили отца живым кольцом и смотрели на него влюбленно, выжидательно, с наивной хитринкой. Семь пар глаз сияли весенней голубизной, пять носов, удивительно похожих на батькин, а два на картофелину сорта «Северная скороспелая», дружно шмыгали, чтобы не уронить достоинство своих владельцев. Семь голов, вихрастых, растрепанных, белых-белых, похожих на отрепок кудели, отражали свет электрической лампочки, свисающей с потолка. И в кухне от этого казалось светлее.
Синяков оделил каждого особенным подарком. Малышу дал конфетку и велел вынуть палец изо рта. Другого наградил еловой шишкой, блестевшей чешуйками и пахучей. Третьему достался свилеватый нарост от березы, похожий на черепаху. Тот был доволен тросточкой, этот саблей из березового сука. А для Владика — ах, какой хороший подарок! — тугой голичок обметать валенки. Миша получил то, чего больше всего ждал — осиновые плашки, из которых выйдут великолепные лыжи, мечта всех подрастающих спортсменов.
Так мудрено ли, что все награжденные неотступно следовали за папкой, пока он умывался, смотрел на градусник у оконной рамы, ходил по горнице, разминая ноги. Он — за стол, и они — за стол. Не шумят, не толкаются, каждый знает место, у каждого своя чашка с приметой — золотой ободок, аленький цветочек, занятная виньетка, а то и просто выщербленный краешек, облинялый рисунок, особая кособочинка, неровное донышко.
— Как вы жили, мужики? — спрашивает отец со строгой серьезностью.
Отвечают по старшинству. Первенец четверку принес, гордится. Второй штаны порвал, от матери влетело. Третий на санках катался прямо с крутика, не боялся. Четвертого козел боднул. Пятый в детском садике песню выучил, вот. Шестого кошка оцарапала. А седьмой сосет конфетку, ему некогда отвечать, занят человек.