– И за границу уехать с любовником? на воды… или уже прямо в Монте-Карло, к игорному столу? Там впечатления как будто острее – правда?

Олимпиада Алексеевна подозрительно покосилась на нее:

– То есть – убей ты меня, а я ничего не понимаю, что с тобой творится. Так всю и дергает.

Людмила Александровна продолжала с диким экстазом:

– И все забудется? да, Липа? Все? Как водой смоет?

– Чему забываться-то?

– Так там чему бы ни было!

– Разумеется, забудется. Средство верное, испробованное.

– Ха-ха-ха! Тогда о чем же рассуждать? Руку, Липа! Я твоя по гроб! – как требует от тебя Петя Синев.

– Дуришь ты, Мила. Впрочем, на здоровье: все же лучше дурить, чем киснуть.

Сани летели.

– Липа! – окликнула Людмила Александровна подругу – странным изменившимся голосом.

– Что?

– Тебе никогда не приходило в голову, что все это мерзость?

– Что?

– Что ты мне советуешь.

– Нет… зачем? – искренно удивилась Ратисова.

– Что, может быть, смерть – и та лучше такого забвения?

– Очень мне нужно расстраивать себя пустяками! Мне свое спокойствие и здоровье всего дороже.

– Правда, правда, Липа!.. не думая, лучше… Ха-ха-ха!