– Кто там?

– Это я, – ответила Франсуаза.

– В чем дело? – произнес тот же голос.

– Я хотела узнать, не больны ли вы.

– Нет, – отвечала Ксавьер. – Я спала.

Франсуаза оказалась в крайне затруднительном положении. Было светло, Ксавьер отдыхала у себя в комнате и говорила вполне живым голосом. Это было нормальное утро, и трагический привкус ночи казался совершенно неуместным.

– Я по поводу этой ночи, – сказала Франсуаза. – С вами действительно все в порядке?

– Да, я хорошо себя чувствую, хочу спать, – с досадой отвечала Ксавьер.

Франсуаза в сомнении постояла еще немного; после потрясения в ее сердце оставалось пустое место, которое эти унылые ответы далеко не заполнили, что производило странное впечатление, неприятное и тягостное. Настаивать дальше было невозможно, она вернулась к себе в комнату. После тех жалобных всхлипов и волнующих призывов трудно было смириться и вступить в привычный тусклый день.

– Она спала, – сказала Франсуаза Пьеру. – Похоже, она сочла весьма неуместным то, что я пришла ее будить.

– Она тебе не открыла? – спросил Пьер.

– Нет, – ответила Франсуаза.

– Я задаюсь вопросом, придет ли она в полдень на нашу встречу. Не думаю.

– Я тоже не думаю.

Они молча занялись туалетом. Не было смысла словами приводить в порядок мысли, которые ни к чему не вели. Когда они были готовы, то, не сговариваясь, сразу направились к «Дому».

– Знаешь, что надо сделать? – сказал Пьер. – Надо позвонить Жерберу, чтобы он присоединился к нам. Он нам объяснит.

– Под каким предлогом? – спросила Франсуаза.

– Скажи ему как есть: Ксавьер написала нелепую записку и заперлась у себя в комнате, мы беспокоимся и хотели бы разъяснений.

– Хорошо, я сейчас позвоню, – сказала Франсуаза, входя в кафе. – Закажи мне черный кофе.

Она спустилась по лестнице и дала телефонистке номер Жербера. Она нервничала не меньше, чем Пьер. Что все-таки случилось этой ночью? Только ли поцелуи? Чего они ждали друг от друга? Что произойдет дальше?