В тот период 1993 года, о котором пойдет речь, в западной Монтане определенно наступила весна. Слава богу, потому что от этого зависел наш побег. Весна начала просачиваться капля за каплей уже к середине марта, а к концу мая вся наша долина оказалась под водой. Сначала снежный покров превратился в слякоть, таял днем и снова замерзал ночью, повторяя этот цикл снова и снова, пока тропинки не превратились в топкие грязные болотца, что, конечно, не помешало нам с Адамом продолжить наши пробежки, хотя для этого приходилось напяливать толстовки и перчатки, путь домой занимал почти вдвое больше времени, потому что наши кроссовки покрывались густой грязью и весили, что твоя слоновья нога. Окна во всех спальнях были нараспашку, впуская в дом веселые весенние ароматы: запах влажной земли, свежей зелени и тот морозный горный ветер, чей запах невозможно описать словами. Этот ветер спускался к нам с вершин, покрытых белыми шапками, которые никогда полностью не исчезают, и, если приглядеться, до них было рукой подать.

К тому времени, когда появились первые крокусы, которые росли повсюду за одним из летних домиков, а вся остальная, на первый взгляд бесплодная земля покрылась, словно пушистым ковром, крошечными желтыми цветами, выползавшими из всех расщелин, Джейн, Адам и я назначили время побега. Мы собирались улизнуть в начале июня, сразу после экзаменов в христианской школе «Врата жизни» в Бозмене, но до начала работы летнего лагеря. Я занималась с таким усердием, что при условии успешной сдачи экзаменов могла бы сразу попасть в выпускной класс вместе с Адамом. Но Джейн заканчивала школу в этом году, и для нее это была финишная прямая. Так что ей нужно было привести в порядок свой табель.

Мы пока что обсуждали детали, ничего определенного, но с самого начала Джейн настаивала, чтобы мы дождались окончания выпускных экзаменов. Они с Адамом спорили об этом до хрипоты: он хотел смыться при первой возможности, мысль торчать в «Обетовании» до июня ему не нравилась совсем.

Как-то утром во время совместного дежурства мы с Джейн вполголоса переговаривались о нашем плане. Мы отскребали вечно заросшие плесенью душевые кабины, и наши голоса, несмотря на попытки говорить тихо, эхом разносились по всему помещению. Запах «Комета» витал повсюду, вызывая в памяти события той ужасной ночи, когда бабуля сообщила мне страшную новость. Я радовалась, что могу сосредоточиться на другом.

Джейн как раз собиралась привести еще один аргумент в пользу июня, когда я не выдержала:

– Я не против дождаться экзаменов. Все пучком, я понимаю. Но тогда зачем тебе вообще запариваться с побегом?