Она не замечала, что крепнет. Отец же, который глядел на нее по-отцовски влюбленно и придирчиво, говорил уже не раз:

— А ведь лыжи-то здоровая штука.

— Да?

— Приедешь, тебя не узнают.

Настя оглядывала себя и не замечала перемены:

— Я все такая, какой и была.

— На глазах крепнешь, на глазах растешь.

— Тебе это кажется так.

Но крепкий сон, хороший аппетит, веселье и неиссякаемая радость жизни указывали, что отец говорил правду. Девушка от снегов и гор получила свою награду.

Пришел день отъезда. Кирилл опять затих и померк, Настя тоже была задумчивой. Тише захлопали двери, и умолкло эхо в пустых комнатах.

Легкие санки и лошадь умчали девушку на станцию, а поезд умчал в город. Дом снова погрузился в тишину и сумерки, точно все шумы и весь свет, а также радость и улыбку старенького отца девушка увезла с собой.

* * *

Обычно соревнования устраивают раздельно: мужские и женские, но в команде подростков были только две девушки, и решили не отделять их от мальчиков.

Команда лыжников была готова к пробегу, она вытянулась прямой линией поперек пруда, у каждого на груди висел номер. У Насти был пятый, у Степы — шестой. Друзья, которые через несколько минут станут соперниками, тихо переговаривались:

— Ну, Настя, готовься получать приз.

— Не смейся, вдруг и получу.

— Без бою я не отдам и другие тоже.

— Без бою я и не возьму. Если ты будешь жалеть меня или нарочно отставать, я вернусь и не пойду. Так и знай!

— И не жди: здесь уж я без всяких жалостей.

В стороне от лыжников толпились рабочие. Они пришли посмотреть, как будет орудовать молодежь. Комсомолец Коркин стоял с часами, рядом с ним другой комсомолец с листом бумаги. Отдельной группой стоял заводской оркестр, готовый играть.