А народ повторяет вслух «Грабиловка Аверьяна Мамина» и хохочет, хохочет на всю площадь. Никому не жаль Аверьяна, всем весело.

Убегает Аверьян в дом, жена запирает лавку, а народ весь идет в кооперацию.

Несколько дней стоит Аверьянова лавка закрытой, потом у нее распахиваются двери, и на крылечко выходит сам Аверьян. Он пожелтел и исхудал, у него печальные разобиженные глаза.

Идет народ к нему в лавку и каждый говорит:

— Не сами же вы повесили такую вывеску?

— Кто враг себе?!

— Да, грабиловка, где же тут продашь… А все-таки ловко выдумано, здорово.

Не может Аверьян слушать этих слов, в нем как яд разливается злоба. Он закрывает двери и уходит. Пробует в следующие дни открыть, а ему говорят все то же, жалеют его, ругают озорника.

Хуже ножа эти разговоры Аверьяну.

— Замолчите все, не хочу слушать, не могу! — кричит он, убегает, а через неделю весь товар сдает в кооператив и наглухо забивает двери лавки.

* * *

Приближался день освобождения Хохловки от Колчака. Ерошка решил отпраздновать этот день как полагается и пошел к товарищу Шумкову сговориться.

— Если уж делать революцию, то делать ее по всем статьям, — сказал Ерошка.

— К чему ты клонишь?

— В годовщину давай устроим праздник. Пройдемся с флагом, на площади митинг скажем, а вечером спектакль. К тому времени стенгазету выпустим.

— На заборе?

— Не на заборе, то время прошло. Ребята все со мной. Кое-кто из больших, чай, поможет, — и подмигнул Шумкову.

Пригласили кооператора Гульбина, и он согласился купить новые флаги: сельсовету, кооперации и школе.

— Ты, товарищ Шумков, будешь говорить речь. Я скажу, и Гульбин скажет. А учительница сделает спектакль.

Ерошка пошел к учительнице. Она обрадовалась ему: