— Узнаешь? — спросила Анна Павловна про эту груду.

— Из конопляника, — сказал я, плача.

— Верно. Сегодня нашел Гриша Бакулин. Ты понимаешь, что наделал?

Из-за слез я не мог говорить. Они душили меня.

— Крал. Вредил. И кому? Колхозу, который принял тебя, как родного, как сына.

На другой день у нас было общее собрание. Анна Павловна опять показала на груду огурцов, репы, ботвы и спросила:

— Чья работа? Сознавайтесь!

И вот мы по одному стали говорить:

— Я воровал. Я воровал.

И когда сознались все, Анна Павловна сказала:

— Что же делать с вами?

— Выгоните нас! — крикнул я. Мне было так стыдно, что я готов был кинуться в бездонный овраг.

— Чтобы вы совсем изворовались? Исправляться надо, людьми стать. Работать надо. Видите, кругом все работают, все хлеб добывают. И я думала, отдохнете вы с дороги и скажете: давайте нам работу. Будем добывать хлеб для Красной Армии, сами будем есть свой. А вы за воровство.

Все мы, сто сорок человек, дали слово, что будем работать безотказно, посылать и подталкивать никого не надо будет.

Наутро пошли в поле. Колхозники, встречая нас, опять по-доброму, как в первый день, улыбались и говорили:

— Вот это правильно, давно бы так.

Сперва мы собирали колоски, подтаскивали снопы, а потом научились боронить, копать картофель, молотить, веять. В большом колхозном хозяйстве всем нам, и самым маленьким, нашлась подходящая работа.

Когда колхозные поля были убраны, мы помогали колхозникам убирать приусадебные участки. Я помогал Грише Бакулину. Мы крепко сдружились с ним.

В день Октябрьской революции мать Гриши пришла в детдом и сказала мне:

— Собирайся. Сегодня ты к нам на весь день в гости. У меня пироги из свежей муки, ватрушки из свежей картошки. Копал, помогал добывать, теперь и есть помогай.