Степан, более юркий, чем Кузьма, спустил ноги с постели, не целясь, попал в коли́шки, встал, пригладил ладонями лохматые волосы и спросил Гаврилу Петровича:

— Откуда, товарищ, из района?

— Нет, подальше.

— Из области?

— Еще подальше.

Тут заторопился и Кузьма и скоро тоже был на ногах.

— Откуда же? — продолжал Степан.

— Из Берлина. Гаврил Нагорнов. Отвоевался.

— Нагорнов?! — вскрикнул Степан. — А тебя тут сколько раз хоронили.

— Всех нас хоронили, а вот живем, — буркнул Кузьма и крепко обнял Нагорнова.

Затем обнял его и Степан.

— Из Берлина. Ну, как там? — спросил он. — Здорово повоевали?

— Лучше некуда. — Гаврил Петрович глубоко вздохнул. — Как тут у вас? — и снова вздохнул. Было страшно спрашивать, точно подниматься в атаку, но и обойтись молчком нельзя. — Где мои?

Кузьма нахмурился, опустил голову. Степан быстро вышел, будто по неотложному делу.

— Твои… там… — Кузьма ниже опустил голову.

— Расстреляли? — догадался Нагорнов.

— Да.

— Всех?

— Да.

— За что?