–
Оба разом открыли глаза. На дне темно-голубых, ясных и честных глаз Эрика затаился страх. Вивальдо сказал:
– Мне было очень хорошо, Эрик. – Он следил за выражением его лица. – А тебе?
– Тоже, – сказал Эрик, покраснев. Они говорили шепотом. – Я даже не предполагал, что мне это было так необходимо.
– Но повторения может не быть.
– Знаю. – Воцарилось молчание. И потом: – А ты хотел бы, чтобы повторилось?
Вивальдо не отвечал, его обуял самый настоящий страх.
– Не знаю даже, что тебе сказать, – ответил он. – И да, и нет. Но как бы все ни сложилось, я люблю тебя, Эрик, и всегда буду любить. Надеюсь, ты мне веришь. – Он с удивлением заметил, что голос его задрожал. – А ты любишь меня? Скажи, любишь?
– Ты сам знаешь, – ответил Эрик. Он смотрел на усталое бледное лицо Вивальдо, а потом потянулся, чтобы погладить щетинку, вылезшую чуть ниже скулы. – Я очень люблю тебя, все для тебя сделаю. Ты ведь это знаешь, разве не так? И, наверное, давно уже знаешь. Потому что я люблю тебя целую вечность.
– Правда? Я не понимал, что знаю это.
– Я и сам не понимал, – улыбнулся Эрик. – Какой странный день… Начинается с таких откровений.
– С откровений начинаются и все божественные книги, – сказал Вивальдо и закрыл глаза. Зазвонил телефон. – О, черт!
– Опять откровения, – заулыбался Эрик. Он перегнулся через Вивальдо и взял сигарету.
– Еще так рано, дружище… Может, поспим еще?
А телефон все звонил и звонил.
– Час дня, между прочим, – сказал Эрик. Он с сомнением перевел глаза с Вивальдо на телефон. – Возможно, это Кэсс. Она перезвонит.
– Или Ида. Та