«Значит, область инфекции увеличилась?… Ох… А что я хотела после всего – бывали потрясения и хуже. Ладно, теперь я хотя бы знаю, и это уже что-то». (Черта с два, но именно так ты сказала рентгенологу.)

А после чуть слышный шепот в другом телефоне:

«Есть ли какие-то изменения?»

«Очень мало, почти никаких».

«Понимаю».

Роликовые коньки льются по улице, Черные машины поблескивают сквозь листву, Твой голос издалека: «Мы с дочкой собрались за город. Муж уехал сегодня… Нет, он ничего не знает». «Хорошо». Я так много вытребовал у своих эмоций – сто двадцать рассказов. Цена высокая, киплинговская, потому что там была капля, но не крови, не слез, не семени, а чего-то более личного, в каждом рассказе, это был мой избыток. Все ушло, и теперь я – как ты. Когда-то фиал был полон – вот и бутылка, откуда он родом. Погоди, еще капля на дне… Нет, это просто так падает свет. Но твой голос в трубке. Если бы я не злоупотреблял словами, сказанное тобой имело бы какой-то смысл. Но сто двадцать рассказов… Апрельский вечер расплывается повсюду лиловой кляксой, оставленной малышом, изрисовавшим целую коробку красок.

Роликовые коньки льются по улице,

Черные машины поблескивают сквозь листву,

Твой голос издалека:

«Мы с дочкой собрались за город. Муж уехал сегодня… Нет, он ничего не знает».

«Хорошо».

Я так много вытребовал у своих эмоций – сто двадцать рассказов. Цена высокая, киплинговская, потому что там была капля, но не крови, не слез, не семени, а чего-то более личного, в каждом рассказе, это был мой избыток. Все ушло, и теперь я – как ты.

Когда-то фиал был полон – вот и бутылка, откуда он родом.

Погоди, еще капля на дне… Нет, это просто так падает свет.

Но твой голос в трубке. Если бы я не злоупотреблял словами, сказанное тобой имело бы какой-то смысл. Но сто двадцать рассказов…

Апрельский вечер расплывается повсюду лиловой кляксой, оставленной малышом, изрисовавшим целую коробку красок.

Размазня, или Из президентов в почтальоны[535] Комедия в трех действиях[536]

Размазня, или

Из президентов в почтальоны[535]