— Давай.

Опять посидели, задумчиво помолчали. А хмель начинал брать, хотелось уже говорить, изливать душу, откровенничать.

— Давай вот за что. Мы с тобой соседи. Чтоб помогать друг другу, во всем и всегда. Понимаешь?

— Понимаю. Давай.

Позже они пили не так упорядоченно, да это и не имело значения, потому что главное было — посидеть, поговорить, высказаться, излить душу.

— Я, старик, скажу тебе откровенно… Запутался, да. Вроде знаю, где хорошо, где плохо, а поделать с собой ничего не могу. Как щепку подхватило — и несет, и несет…

— Я тоже ничего не стал объяснять. Чего им объяснять? Они без меня могут прожить, а Надежда нет… она без меня пропадет.

— Точно. Говорит: разведусь, разведусь… А куда она без мужика денется, а, старик? Фанфаронит…

— Вижу, невмоготу ей, а чем помочь — не знаю… Что же она сделала с нами, Наталья…

— А ты загляни в себя. И что там? Там темнота и глубина. И понять ничего невозможно, вот что такое жизнь, старик…

— Она когда приходила ко мне, в последний раз, говорила: ты не любишь нас, папа… А я ничего не понял… Ничего!

— А ты что, истукан? Положим, ты идешь по улице, навстречу красивая женщина. Ты что должен? Пройти мимо? Я тебя спрашиваю, старик, ты живой человек или истукан?

— Все, нет ее… и никогда больше… никогда…

— А больше она тебе уже не встретится… Другая — может, и встретится, а эта, которая прошла, всё — больше никогда. Вот что обидно, старик…

— Нелепо… даже попрощаться толком не дали. Из морга в автобус, потом сразу на кладбище, закопали — и все. Нелепо…

— Потому что правды ни в чем нет, старик. Я все думаю: ну хорошо, положим, я сволочь. Со стороны, может, видней. А я знаю — нет, я не сволочь. Просто я живу, как мне хочется, а они живут, как этого хочется другим.

— А если б я вернулся, она ведь не сделала бы ничего, а, Анатолий?

— Старик, друг ты мой сердечный, таракан запечный, о чем ты меня спрашиваешь? О чем? Ты подумай-ка своей головой…

— А что?

— Да если б я жил, как они хотят, я б давно с тоски повесился. Положим, ты женился. Ладно, хорошо, жмем тебе руку, примите наши поздравления. А потом, скажем, жена тебя к себе не подпускает. Ты как должен реагировать? Ты что, старик, на колени встанешь? Или гордо пойдешь своей дорогой? Я скажу тебе прямо: я лично гордо пошел своей дорогой. Я женщин люблю, понимаешь? Ты меня спроси: каких ты женщин любишь, Анатолий? Я тебе отвечу: а всяких, старик. Всех и всяких. Вот что! Я женщин люблю и не могу без них. А те, которые могут… я тем не верю. Врут, как пить дать, врут! Давай эксперимент. Вот ты — чистый, свеженький, ты, к примеру, к женщинам не ходок. А тебя, старик, положим, кладут к голой женщине. И ты, чистюля, что делать будешь? Ты, старик, сделаешь все как надо. Это только те, кто к бабам подхода не знают, те чистые. Они чистые то не потому, что чистые, а что нет в них уменья. А баб то они хотят, ох, хотят, старик…