— Ну и уходи, пожалуйста. Мне еще надо перепечатать протокол партийного бюро. Товарищ Буренцов говорил, что очень срочно.

Редкий вечер они не бывали вместе, а когда подруги стали допытываться у Инки, что это за парень такой, с которым она гуляет, Ряпушкина отвечала уклончиво:

— Так себе, знакомый...

— А фамилия его как будет? — спросила Людка.

Инка деланно улыбнулась:

— Даже не знаю в точности...

— Ври больше!

— Так и знала, что не поверишь, — всплеснула Инка своими короткими тонкими ручками. — Зовут Валентином. Разве мало тебе?

— Так бы и сказала...

— Так ты же, Люда, про имя не спросила.

В выходной день, когда ребята отправились в сопки кататься на лыжах, Инка, спустившись с кручи, подвернула лыжу, грохнулась в сугроб и ушибла колено. С помощью Валентина кое-как дотащилась до общежития, слегла и пять дней провалялась с забинтованной ногой.

— Какая я все-таки несчастная, — сквозь слезы причитала Инка, — и какой черт понес меня с этакой кручи...

— Ничего, Инночка, бывает, — успокаивал ее Валентин, который все свободное время находился около ее постели. Он приносил ей из столовой обед, кипятил на электрической плитке чай, бегал в аптеку за лекарством, и девушки по общежитию втихомолку даже завидовали Инке, что ей попался такой хороший, заботливый парень.

— Жених? — как-то спросила Наташа из соседней комнаты, когда Валентин вышел на кухню за чайником.

— Господи, и ты тоже! — слегка вспылила Инка. — Ну какой он мне жених! Разве я ему пара? Он такой огромный, сильный, а я перед ним как малое дитя! И вообще, давайте, девочки, не будем на эту тему, потому что у меня еще в мыслях ничего этого нет...

— Что же он — просто так, за твои красивые глаза? — настаивала Наташа.

— Ну что же тут особенного! — стала оправдываться Инка. — Мы готовимся поступать в вечернюю школу рабочей молодежи, у него с алгеброй затирает, а я ведь по математике всегда шла отлично. — И в сердцах добавила: — Странные вы какие-то, девочки.

Инка Ряпушкина порою действительно не понимала, что в ней нашел Валентин, который, по ее твердому убеждению, мог выбрать себе самую красивую девушку, и даже при случае решила спросить его об этом. Но в то же время мысль, что в один прекрасный день он «переметнется» к другой, бросит ее, Инку, страшно пугала и причиняла невыносимую боль. Она стала ругать себя, что слишком строга к Валентину, а когда он однажды, прощаясь с ней около общежития, попытался ее поцеловать, ткнула кулачками ему в лицо и, убегая, крикнула:

— Все вы такие нахалистые!

— Инночка!