«Если бы этот человек был моим противником, — воображал Сюнкити, — я бы опрокинул его одним лёгким ударом. Он бы с плачем ползал по ковру и через пять минут умер».

Слабая фигура власти совсем его не интересовала. Власть, которую хочешь скинуть, должна быть плотной физически, дурно пахнуть и одновременно казаться бессмертной. А сброшенная некогда революционерами власть была деликатной, изысканной, как кружевное шитьё.

Сюнкити сел в поезд, решил сойти на станции, где раньше не выходил. Оглядел пассажиров. Все одинакового роста, с одинаково добрыми глазами, все слабаки. Смотрятся, точно ожидают пощёчину, ждут, когда их очки полетят во все стороны.

«Интеллигенция!» — подумал Сюнкити. Ни у одного нет чёрных мыслей. Они были только у Сэйитиро. А может, «сила» Сюнкити и есть его «чёрная мысль»?

Интеллигентные любители бокса. Странно, что они забыли о своём бессилии и напрасно бахвалятся перед женщинами поклонением боксу. Один такой поднял глаза, увидел рядом с висящей петлёй лицо Сюнкити и прошептал на ухо спутнице его имя.

Неосознанно он сошёл на какой-то станции и с удивлением узнал Синаномати. Сюнкити не понял, была ли это сила привычки, или сегодня вечером он действительно хотел пойти к Кёко. Но когда он вышел с платформы, ноги сами понесли его в противоположную от дома Кёко сторону — к парку у храма Мэйдзи.

Роща шумела под напором усилившегося ветра. Контраст между тишиной на пешеходных дорожках и потоком автомобилей на проезжей части пробуждал в темноте огромного парка безотчётную тревогу. На виду людей почти не было, но кто-то прятался в тени деревьев, кто-то в неудобной позе устроился в машинах с погашенными фарами.

Ночью люди и деревья словно менялись местами. Люди, которые днём шумели, ночью тихо плыли и отстаивались, как речная вода. Спокойные днём деревья сейчас бодро шелестели.

В шелесте этой рощи слышались отзвуки жаркого лета, сильный тёплый ветер лихорадочно раскачивал огромные ветви. То была лихорадка, оставшаяся в прошлом, сейчас она напоминала вновь пробудившуюся болезнь. Такого просто не могло быть. Лета уже нигде не могло быть. Деревья, качая ветками, вызывали шелест листьев и выглядели как люди, охваченные галлюцинациями.

Неожиданно поток автомобилей иссяк. Из окружающей темноты всплыл бледно-серый участок проезжей части. Раньше его тут не было, будто кто-то легонько расправил плечи. Сюнкити стал переходить дорогу. В это время рядом на большой скорости пролетела огромная машина. Он резко отшатнулся. Вот он, неприятный повод для самокритики.

«До сих пор я заботился о собственной безопасности».