Сюнкити направился к дому Кёко. Особняк безмолвствовал. Вышла незнакомая служанка. Кёко не было дома.

*

Кёко этим вечером отправилась в бар, где работала Тамико. Часом раньше в бар зашёл незнакомый посетитель и расспрашивал о Кёко. Тамико отвечала уклончиво, и он в конце концов достал визитную карточку частного сыскного агентства. Когда сыщик ушёл, Тамико сразу позвонила Кёко, и та, обеспокоенная, приехала в бар.

Бар был переполнен. Тамико выходила на работу по настроению, редко, поэтому пользовалась огромной популярностью. Расчёт простой: если она будет появляться ежедневно, то скоро надоест посетителям. А так она оставалась для них загадкой, и таинственные любовные романы все связывали с её именем. Глупых посетителей восхищало её простодушие. Она отличалась от женщин, летом непременно сообщавших: «Я поехала в Каруидзаву». Без кокетства говорила непристойности, поэтому её принимали за аристократку.

Кёко нравилось в духоте помещения наблюдать за Тамико, которая не мошенничала, но всё равно надувала посетителей. Нравилось смотреть на это под плывущий грохот музыки и табачный дым. В чарующем голосе Тамико было что-то особенное. Он не льстил, а просто сопровождал звуками глубокое дыхание. Голос произносил несуразные ответы, в него никогда не вкладывали душу, так что он не наводил скуку.

Кёко всегда садилась у стойки. Ей нравилась роль циничной женщины, любительницы баров. Мужчины в таких местах привлекали её редко, тогда как они обязательно останавливали на ней взгляд. Некоторые через официанта предлагали вместе выпить. Она всегда холодно и категорично отказывалась. Не столько из гордости, сколько из удовольствия уязвить их. Но, направляясь в бар, она, чтобы её не спутали с другими, надевала самый элегантный костюм и, если позволял сезон, обязательно накидывала меха.

Сегодняшняя толпа в баре явно только что получила жалованье. Наконец, освободившись от подноса, подошла Тамико. Они перекинулись парой фраз, и Тамико упорхнула. Снова подошла. И опять сразу же исчезла. Кёко постепенно теряла терпение.

Кёко пила фраппе с мятным ликёром. Повторила уже две порции. Равнодушно отвечала молодому бармену, который осторожно заговаривал с ней. Рассердилась, решив, что в глазах бармена выглядит как брошенная женщина.

— Какой он из себя, тот мужчина?

— Так… — Тамико задумалась. В памяти у неё ничего не задерживалось, ухватить взглядом внешность она не умела, и, чтобы примерно описать недавно виденного сыщика, ушло немало времени. — Ну, худой. Дурацкая манера говорить…

Тут её позвали, и она опять убежала. Кёко была абсолютно трезва.