Он сознательно вступал в жизнь, лишённую реальных чувств, но эта жизнь оказалась слишком наполненной такими чувствами. Фудзико собралась лепить только что выпавший, мгновенно тающий снег и играть в снежки.

«Мы молоды», — говорили её жесты. Действительно, и ей, и Сэйитиро не было ещё тридцати. Но молодость, как её воспринимала Фудзико, была неким общим понятием, которое она вынесла из жизни в Японии, и всегда где-то в глубине души у неё жило страстное ожидание жизненной драмы. Будь Сэйитиро чуть постарше, может быть, его и умилила бы такая напускная молодость. Но и Сэйитиро для этого был слишком молод.

От катка, где было оживлённо и весело, они поднялись на невысокую искусственную горку. На вершине стояло шестиугольное здание, похожее на старый японский буддийский храм. Под падающим снегом свет, горящий там и днём, выглядел особенно тёплым.

Они осмотрели здание снаружи. За запотевшими окнами внутреннюю часть было не разглядеть, но там собрались люди. Ни смеха, ни выкриков слышно не было, с трудом просачивались звуки, напоминавшие удары дерева о дерево. На тяжёлой входной двери висела надпись «ВХОД СВОБОДНЫЙ».

Сэйитиро шагнул вперёд и толкнул дверь. Внутри душно от включённого на полную мощь отопления, сгустившийся табачный дым не даёт разглядеть лица. В небольшой комнате полно народу. Стоят столы, люди за ними играют в шахматы и шашки. Судя по всему, это место бесплатных развлечений. Зрители, собравшиеся вокруг столов, как болельщики на соревнованиях по японским шахматам, курят сигареты и трубки. Вдоль стен шестигранного помещения тянутся скамейки, на них тоже, впритык друг к другу, сидят люди. Почти не слышно смеха или разговоров, никто не обратил внимания на вошедших супругов.

По мере того как глаза свыкались с обстановкой, и Сэйитиро, и Фудзико стали замечать, что здесь одни старики. Они были в грубой одежде, седые или лысые. На лбах игроков, долго размышляющих над очередным ходом, прорезались глубокие морщины. Странный запах, витавший в помещении, был запахом старости. Морщинистые подбородки свисали подобно сталактитам в пещере. Между морщинами темнели старческие пятна. Старики на скамьях хотели бесплатно согреться, они не разговаривали и, как птицы на ветвях, прикрыли глаза тяжёлыми веками. Их подбородки подрагивали. В этом гнетущем чёрно-сером воздухе яркими пятнами проступали только красные и белые шахматные фигуры да шашечные фишки.

Фудзико подтолкнула Сэйитиро, и они вышли на улицу. Холод пробирал до костей. Уход супругов, по всей видимости, не вызвал любопытства. Старики на скамьях сосредоточенно смотрели перед собой, зрачки их были неподвижны.