Разочарование Фудзико сменилось страхом. Чтобы избавиться от него, она протянула в потёмках руку и ухватилась за самую житейскую идею. Это была простая, понятная мысль, которая удачно объясняла всё.

«Я забыла. Он и в такие моменты всего лишь честолюбец. Я же боюсь расстаться и держусь за отца. Считаю несчастьем, когда меня ругают за ерунду или когда порчу кому-то настроение. Да. Это так. Сэйитиро же, как я с самого начала поняла, человек привычки, человек, который никогда не забывает о своей роли».

В мыслях Фудзико сваливала все житейские неприятности на мужа и ничего не находила в себе. Она не замечала, что причиной её храброго признания была уверенность в том, что Сэйитиро зависит от неё социально и финансово.

Постепенно она успокоилась. Вытерла слёзы, улыбнулась, к ней вернулся обычный цинизм. Поддразнивая Сэйитиро, произнесла:

— Ты очень добрый. Сейчас я это хорошо поняла.

Фудзико попыталась улыбнуться настолько неискренне, насколько возможно. Улыбкой продажной женщины, которую она, встречаясь с Фрэнком, часто репетировала.

Сэйитиро, по обыкновению, уловил причину, почему он решил скрыть от жены скандальные толки об отношениях Фрэнка и Джимми. Он принял решение уважать выдуманные чувства, фантастический грех, беспочвенные признания жены. Она подготовила эту сцену на всякий случай, поэтому он, как никогда не ругал её готовку, не стал ругать и созданные ею чувства. Если их ранить, иллюзии разобьются, это погрузит Фудзико в новую волну отчаяния и когда-нибудь станет первым шагом к разрушению хрупкой реальности, которую он построил. А он должен дожить до дня крушения.

Уважение чужих иллюзий стояло первым пунктом в правилах Сэйитиро. Это было основным смыслом жизни и главным условием, чтобы прожить её абсолютно неискренне и абсолютно несерьёзно.

И Сэйитиро снова погрузился в «чужую роль», где были усвоенные, привычные простодушие и искренность, приветливый голос и грубоватая прямота, свойственная спортсменам.

— Главное — это репутация, — произнёс он. — Пусть всё останется нашей тайной, нельзя открывать её даже лучшему другу. Близкий друг всегда возвращает память о чём-то, а если хранить тайну между нами, она постепенно забудется. От Фрэнка я потребую серьёзно задуматься над поведением. Сразу примемся искать новую квартиру. В крайнем случае можно опять немного пожить в гостинице. В Верхнем Манхэттене есть тихие, недорогие гостиницы. Для тебя это тоже хорошая возможность отбросить навязчивые мысли и начать активно общаться с неприятными японками. Чем быть одной, лучше скучать среди сплетниц. Там эти сплетни похожи на чириканье птичек. Мужчины все так живут.