Серафина. Нет, нет, нет. Не надо говорить об этом. (Бросает метлу.) Я хочу забыть, забыть, все. Это – ложь, обман. Подлый обман, подлый, как сердца этих сук!

Альваро. Правильно. Я бы тоже забыл все, что причиняет горе.

Серафина. Память о любви не причиняет горя. Горе приходит, когда поверишь в ложь, что оскверняет ее. Я в ложь не верю. Пепел чист. И память о розе в моем сердце тоже чиста. Ваш бокал пуст.

Альваро. И ваш тоже. (Они наполняют стаканы: он ходит по комнате, оглядывается. Всякий раз, когда поднимает какой-нибудь предмет, чтобы осмотреть, она мягко берет его из рук и оглядывает сама с неожиданным для себя интересом.) А у вас тут уютное гнездышко.

Серафина. Ну что вы, все так скромно. А у вас хорошо дома?

Альваро. У меня трое на руках.

Серафина. Кто?

Альваро (считая по пальцам). Во-первых, сестра, старая дева, во-вторых, слабоумная бабушка и, в-третьих, выпивоха-папаша, с которым даже чертям неохота связываться, чтобы в ад отволочь. В карты играет с утра до вечера и с вечера до утра. И все под пиво.