В то же время я вижу, как много возможностей дает Даньке спокойная домашняя атмосфера, где ему легко быть собой. Весь день он рисует. С утра до вечера. Каждый раз — рисует все лучше и лучше, его не нужно заставлять это делать, он сам пробует, экспериментирует. Через рисование же он научился писать. Сам. И читать. Тоже сам. И ему это интересно. Его не нужно заставлять и стимулировать. С помощью Lego он развивает абстрактное мышление, творчество, усидчивость, следование инструкциям, мелкую моторику.

На данный момент дважды в неделю к старшим мальчишкам приходит чудесный педагог по английскому, дважды в неделю — учительница, помогающая им осваивать русский язык и математику. И им это интересно, глаза горят, материал усваивается моментально. Потому что они дозрели, сами захотели и попросили.

Возможно, когда-нибудь мы прикрепимся к какой-то школе, сдадим экзамены — если он захочет. Мне это не важно. К тому же художник может зарабатывать на жизнь не меньше, чем менеджер. Если его талант никем не придушен. Может быть, когда-то он захочет пойти в школу — и я не стану препятствовать. Ни ему, ни его братьям и сестре. Но пока у нас домашнее образование, и нас всех это устраивает.

Пока мы решали вопрос с Даней, то обнаружили, что не видим смысла отдавать и Матвея в обычную школу. Какой в этом смысл? Ему уже шесть, и отсутствие детского сада в его жизни не сделало его «социальным изгоем». Он умеет и любит общаться. И учиться, как и Даня, предпочитает дома, в своем темпе и режиме.

Когда-то мне попалась на глаза одна цитата, и в ней я нашла все то, что чувствовала о школе, — и поняла, что об этом нужно говорить. Чтобы и другие, которые живут так, как принято, могли задуматься. Остановиться. Вдохновиться.

«И сотворили школу так, как велел им дьявол. Ребенок любит природу, поэтому его замкнули в четырех стенах. Ребенку нравится сознавать, что его работа имеет какой-то смысл, поэтому все устроили так, чтобы его активность не приносила никакой пользы. Он не может оставаться без движения — его принудили к неподвижности. Он любит работать руками, а его стали обучать теориям и идеям. Он любит говорить — ему приказали молчать. Он стремится понять — ему велели учить наизусть. Он хотел бы сам искать знания — ему они даются в готовом виде… И тогда дети научились тому, чему они никогда бы не научились в других условиях. Они научились лгать и притворяться. И вот что произошло. Как и хотел того дьявол, некоторые люди зачахли, стали вялыми и пассивными, утратили всякий интерес к жизни. Они лишились счастья и здоровья. Пропали Любовь и Доброта. Мысли стали сухими и серыми, души зачерствели, сердца озлобились». Адольф Ферьер (начало XX века, Швейцария)