В так называемых «колотильных округах» (kicking districts) жизнь у людей была тяжелая и беспросветная. «Труд в темных шахтах и на фабриках монотонен. Кругом ревут станки, лязгают железные части, гудят и пышут жаром печи»[174]. Однако корни абьюза Кобб видела не в беспробудном алкоголизме и не в том, что люди жили бедно и кучно. Эти факторы лишь усугубляли ситуацию. Зло, по ее мнению, коренилось в отношении мужчины к женщине. «Уверенность, что жена – собственность мужа, такая же, как, к примеру, лошадь… есть подлинный корень зла и источник бесчисленных бед», – утверждала Кобб. И продолжала: «Грубые простолюдины, а также те представители сильного пола, которые в других сферах жизни вовсе не проявляли неотесанности и жестокости, в глубине души были убеждены, что супруга – принадлежащая им вещь. В полицейских протоколах мы вновь и вновь читаем, как все эти люди с гордым вызовом спрашивают тех, кто указал им на некорректное обращение с ней: “Разве я не волен делать с тем, что принадлежит мне, все, что заблагорассудится?”»

* * *

Вот какая культурная традиция была экспортирована в Австралию в 1788 году. Переселенцы полагали, что явились на «никому не принадлежащие» земли, но на деле там обитало более 750 000 человек, принадлежавших к пятистам разным народностям, находившимся друг с другом в сложном и разностороннем взаимодейтствии. Племена были соединены между собой тысячей семейно-клановых связей. Все это было прямо противоположно иерархическому европейскому обществу, атомизированные члены которого явились, чтобы повелевать аборигенами. Люди «первой нации» начали выстраивать свою процветающую культуру за тысячи и тысячи лет до того, как к ним явились завоеватели. В их укладе не было страшных социальных барьеров, подобных тем, что существовали в Великобритании XIX века. Мировоззрение коренных австралийцев строилось на ценности человеческих отношений. Они считали, что для сохранения мира в семье и согласия между полами необходимо приложить усилия и потратить время. «Вся суть взаимодействия в паре для аборигенов состоит в том, что обе стороны живо участвуют в разрешении конфликтов, без которых не обходится ни один союз», – пишет Аткинсон. Становым хребтом местной культуры до прихода белых колонизаторов были семейные связи и прочная связь с землей. «Мужчины и женщины вместе совершали ритуалы… они танцевали, музицировали, участвовали в театрализованных действах, создавали произведения искусства и прикладные предметы, передавали из уст в уста истории… В любой деятельности ценились сотрудничество, взаимные связи и творческая поддержка. Отношения стремились сохранять, а если надо – исправлять. Во всем «царили принципы великодушия и справедливости, люди стремились “соединить сердца и таким образом поддерживать порядок”». [43]