Грета: Я знаю, что могу найти несколько причин, потому что в детстве я была одна; каждую неделю на три ночи мы оставались одни, и я помню это.
Грета:
Я знаю, что могу найти несколько причин, потому что в детстве я была одна; каждую неделю на три ночи мы оставались одни, и я помню это.
Терапевт: Расскажите об этом больше.
Терапевт:
Расскажите об этом больше.
Грета: Ах... когда мне было около восьми лет, моя мать работала в другом городе, и она оставляла нас, детей, одних на три ночи, в квартире.
Грета:
Ах... когда мне было около восьми лет, моя мать работала в другом городе, и она оставляла нас, детей, одних на три ночи, в квартире.
Терапевт: Вам было восемь?
Терапевт:
Вам было восемь?
Грета: Да, около восьми лет. Моей младшей сестре было семь, а брату - четыре года. Поскольку мама знала, что я ответственная и сильная, и что я, знаете... что она может доверять мне, она не возвращалась домой.
Грета:
Да, около восьми лет. Моей младшей сестре было семь, а брату - четыре года. Поскольку мама знала, что я ответственная и сильная, и что я, знаете... что она может доверять мне, она не возвращалась домой.
Терапевт: И вы задержали ваше дыхание - прямо сейчас. Можете ли вы ощутить это задерживание дыхания?
Терапевт:
И вы задержали ваше дыхание - прямо сейчас. Можете ли вы ощутить это задерживание дыхания?
Воспоминание болезненное, и Грета автоматически делает то, что она делала годами, чтобы контролировать боль: она напрягает свое тело и задерживает дыхание. Отчуждение чувств всегда сопровождается каким-то физиологическим зажимом, и в случае Греты такой зажим можно наблюдать непосредственно, хотя она сама может не осознавать, что она делает. Обращение внимания на это является еще одним приглашением сфокусироваться на непосредственном опыте и начать исцелять нарушенный внутренний контакт.
Терапевт: Вы что-то чувствуете?