Сара: Да, но он сказал мне, что это я дура, потому что не знаю, что у него не может снова встать. Он смеялся надо мной, потому что он получил то, что хотел. И знаете что? Это так ужасно! Той ночью я разрешила ему спать в этой кровати вместе со мной. Из-за вот этой вот безумной мысли, что я вроде как не хочу выбрасывать его на улицу.

В этом ответе мы видим, как Джерри подкрепил стыд Сары. Мало того, что она критиковала себя за свое физиологическое возбуждение, так еще и он покритиковал ее за наивность; теперь, выходит, было что-то не так и с ее телом, и с ее мозгом. И она также готова критиковать и стыдить себя за то, что позволила ему переночевать у нее, не осознавая, что причиной ее поведения могла быть естественная потребность / надежда / желание, что каким-то образом травма будет нейтрализована, что изнасилование превратится в акт любви, а насильник - в искренне влюбленного мужчину. Сможет ли она осознать присутствие этой надежды и увидеть, что ее действия вполне понятны и что она заслуживает сострадания, а не стыда?

Терапевт: Вы не хотели его выгонять - какая надежда была у вас?

Сара: Я не хотела выгонять его из дома; это вроде о том, что я не хочу ранить его чувства, ну, не хочу вышвыривать его посреди ночи. Да, и, может быть, в глубине души я надеялась... возможно, я надеялась... что... что я что-то почувствую.

Терапевт: Какая прекрасная надежда.

Сара: О, это...

Терапевт: Вы надеялись, что, возможно, сможете вернуть себе мечту хотя бы отчасти?

Сара: Нет, не мечту, просто секс - и вот поэтому мне так стыдно. Я начала что-то чувствовать, но это были смешанные чувства, грязные, запятнанные, и я чувствовала себя шлюхой.