Не знало?
Терапевт: Нет.
Терапевт:
Нет.
Сара: Но я знала. Я знала.
Сара:
Но я знала. Я знала.
Терапевт: Да. Мозг знает, но как насчет вашего влагалища?
Терапевт:
Да. Мозг знает, но как насчет вашего влагалища?
Сара: Я не знаю! Это, это неувязка, с которой мне не удается разобраться.
Сара:
Я не знаю! Это, это неувязка, с которой мне не удается разобраться.
Терапевт: Что ж, я подозреваю, что, когда вы хотели, чтобы он удовлетворил вас, в тот момент это было влагалище, которое очень долго ждало.
Терапевт:
Что ж, я подозреваю, что, когда вы хотели, чтобы он удовлетворил вас, в тот момент это было влагалище, которое очень долго ждало.
Сара: (хихикает) Это точно. Ох... вы говорите это, и я смеюсь, а потом другая часть начинает: «Фу, ты отвратительна».
Сара:
(хихикает) Это точно. Ох... вы говорите это, и я смеюсь, а потом другая часть начинает: «Фу, ты отвратительна».
Расщепление ее Я, когда одна часть критикует другую, в этот момент становится очевидным для Сары. Она больше не воспринимает свое ощущение Я как постыдное и отвратительное, но осознает, что критика является частью ее внутреннего диалога; но она пока еще не может освободиться от стыда и самокритики. Далее следует мягкая конфронтация терапевта.