Не идет ли работа слишком быстро? Не вызвали ли вопросы терапевта знакомую самокритику Лорейн/Элис, ее потребность защитить себя от угрозы, связанной с гневом, и стыд за то, что она завидует счастливой судьбе своих детей? Она определенно отступает и возводит свои старые защиты. Ответ терапевта выражает ее боль в словах; понимание в голосе терапевта нормализует реакции Лорейн/Элис.

Терапевт: Но они не понимают вас по-настоящему, не так ли? (пауза) И они не так благодарны, как были бы вы. У них были все эти куклы, которых у вас никогда не было.

Лорейн (как Элис): Именно этого я и хочу - чтобы у них это было.

Терапевт: Да, эту часть я понимаю. Я понимаю вашу щедрость. Но что произойдет после того, как они это получат?

Лорейн (как Элис): Просто у меня больше ничего нет. У меня нет, ничто не может исправить это для меня. Все, что я могу, - это сделать их жизнь лучше; я не могу исправить свою.

Терапевт: Но тогда вы чувствуете холодный, пустой голод.

Лорейн/Элис чувствует голод по отношениям; она отчаянно нуждается в контакте, но столь же отчаянно она должна скрывать свою внутреннюю, неприемлемую часть, чтобы ее не узнали. Стоит выбор между отвержением и стыдом, с одной стороны, и холодным, пустым голодом - с другой. Именно эту ложную дихотомию необходимо разрешить, чтобы восстановить контакт и освободить Лорейн от бремени конфликта Элис.

Лорейн (как Элис): Да...