В группе госпожи Зассе одного алкоголизированного пациента отправили обратно домой. Это очень впечатлило госпожу Зассе, она все свалила на себя и испытала чувство вины, поскольку перед терапией у нее часто случались приступы переедания. То же было и за день до этого, перед групповой сессией. В тот день она уже предполагала, что с ней случится перед индивидуальной сессией: она съела булочку, желание вырвать было почти непреодолимым, это была настоящая борьба, которую она «проиграла в районе полудня»… т. е. ее все же вырвало. Незадолго до сессии она съела еще булочку и, к счастью, оставила ее при себе.

Понятно, что в ходе переноса в течение короткого или долгого времени терапия, или терапевт, или определенная сессия переживаются как угрожающие, поглощающие, вторгающиеся. Булимический цикл перед сессией магическим образом держит образ матери «в узде», рвота после сессии призвана исторгнуть «пищу терапии», даже если она была «хорошей», как у пациентки с диабетом, поскольку «хороший» значит приглашение или требование освободиться от плохой матери, что в силу амбивалентного отношения к объекту кажется опасным. Эта динамика соответствует терапевтической реакции (ср.: Hirsch, 2001), отвечающей усилением симптоматики на «хорошую» сессию, чтобы не слишком удаляться от материнского объекта.

Ипохондрия и дисморфофобия

Ипохондрия и дисморфофобия

Ипохондрия — это тревожное расстройство, определяемое убежденностью в наличии у себя тяжелой, ведущей к скорой смерти болезни. Хотя ипохондрик сводит вымышленные физические и психические симптомы к этой болезни и хочет выздороветь, со стороны возникает ощущение, что он хочет сохранить ее вместе с другой, отщепленной частью своего «Я», потому что никакие медицинские обследования, отрицающие существование этой болезни, не способны его переубедить. Ипохондрию как тревожное расстройство часто ставят в одном ряду с фобиями: так существует понятие канцерофобии, СПИДофобии, кардиофобии. О последней даже существует номенклатурный спор: Бройтигам (Brutigam, 1956) называет ее ипохондрией сердца, что, на мой взгляд, оправданно, в то время как Куленкампф и Бауэр (Kuhlenkampff, Bauer, 1960) говорят о кардиофобии — и Бройтигам принимает их точку зрения на термин (Brutigam, 1964), а Рихтер (Richter, 1964) отбрасывает термин кардиофобия и, опираясь на фрейдовское понятие тревожного невроза, говорит о неврозе сердца. На самом деле симптоматика невроза сердца почти идентична тревожному неврозу, при котором сердце также становится объектом тревожной озабоченности, хотя, возможно, в этом случае оно не настолько в эпицентре внимания как при неврозе сердца.