Одна дорога в жизни – идти прямо в гору, одолевать подъемы и опасности, преодолевать всевозможнейшие «препятствия», другая – идти в обход, обходить гору, избегать восхождения, крутизны жизни и ее нешуточных угроз. Подлинный Путь жизни человека – через гору и желательно не через перевалы даже, а непосредственно – на Вершину и через Вершину. Так что на йоговскую практику, глядя с позиции Толстого, надо смотреть как на «обходы», а не как на подлинную работу, заданную человеку Богом.

Для достижения состояния пробуждения, освобождения, просветления, теоретически говоря, достаточно произвести простую операцию: вычесть из Структуры человека все то (это «вычитаемое» Толстой называл «животной личностью»), что закрывает вселенскую сущность высшей души человека. Отличие практики толстовского учения от практик индуизма и буддизма в том, что Толстой иначе «вычитает личность», чем они. Первые психотехническими или аскетическими приемами стремятся стереть «животную личность» из состава человека, отделаться от ее существования в мире (пусть и считающегося иллюзорным). Толстой же заставляет ее работать на духовный рост. У него не самоотрицание, а самоотвержение, построенное на «преодолении препятствий», могущих быть поставленными человеку в его земном жизнедействии только животной личностью. На низшую душу, на животную личность следует в первую очередь воздействовать не волей, которая умаляет и обессиливает эту душу (по Толстому это почти ничего не дает) и не тем, что искусственно погасить ее до такой степени, при которой она не мешает психотехнической практике (дает возможность заниматься ею), а почти исключительно усилением роли и значения высшей души в человеке, которая благодаря своему сравнительному с низшей душой могуществу, сокрытому, но ею же и добытому, проделывает работу человеческой жизни. Йоговская (в самом широком смысле йоги) практика духовного делания – это ликвидация самой возможности той духовной работы, на совершении которой только и настаивал Лев Толстой.

Даосские мотивы единения с природой как таковой и следования своей изначальной природе нетрудно найти и у Толстого. Но у него они имеют прикладное значение – натуральность животной личности, ее неизвращенность и невозбужденность необходима для возможности продуктивного преодоления ее высшей душою, которая иначе справиться с ней, практически говоря, не сможет.

Путь восхождения человека, учит Толстой, должен иметь три стадии.

«Да, несомненно, все люди должны переживать три степени ясности сознания. Первая – когда ограниченность Божественной силы в тебе принимаешь за отдельное существо. Не видишь своей связи с бесконечным началом. Второе – когда видишь, что сущность твоей жизни есть дух, но, не отрешившись от понятия своей отдельности, что твой дух в теле – отдельное существо – душа. И третье – когда сознаешь себя ограниченным проявлением Бога, т. е. единого истинно существующего невременного и непространственного. – От этого три рода жизни: а) жизнь для себя, б) жизнь для людей и в) жизнь для Бога»(55.40).