Что для меня здоровая система поощрения?

Гордость и гордыня

Шестой и неочевидный камень преткновения, почти греховный, упомянутый везде и всюду, — гордыня.

Однажды на работе меня научили одному важному качеству: думать о пациенте между сессиями, чтобы знать, куда я его веду, и успеть отрефлектировать процесс до следующей встречи и моего: «Привет, куда вы хотите, чтобы мы сегодня пошли?»

У меня был интересный кейс с одной из моих пациенток: мы писали письма. Точнее, я описывала опыт и отдавала ей заметки до следующей сессии. Это стало очень важным толчком в разборе темы гордости и гордыни, отчасти потому, что я остаюсь для пациента ролевой моделью и показываю, как еще можно обходиться с отношениями именно в ракурсе этой темы, когда у меня нет необходимости быть недосягаемой и дистанцированной.

В психотерапии масса таких экспериментов, когда психотерапевт не только собирает рефлексии пациентов после сессий, но и делится своими наблюдениями и мыслями, излагает их в свободной форме, чтобы обсудить на следующей сессии. Я давно уже не делаю заметки после сессий с пациентами. Разве что первые четыре-пять встреч, когда собираю анамнез и фиксирую для себя генограмму и биографию пациента, чтобы понимать, в какой системе он вырос и какие события оставили на нем отпечаток. То, чем я хочу с вами здесь поделиться, — это моя форма заметок: письма-диалоги. И сейчас я приглашаю вас вместе погрузиться в это путешествие длиною в три письма.

Письмо 1 Давайте я сделаю это вместе с вами и поделюсь своими мыслями, заметками, идеями, рассуждениями, как мы часто делаем это вместе. Я люблю наш юмор, глубину и молчание. И ваши глаза, полные интереса и отваги. Вы пишете мне свои рефлексии между встречами, и я читаю между строк ваши важные выводы. Сегодня напишу я. Вне очереди. Без плана. Без ожиданий. Все началось с вашего «я сегодня без темы» и закончилось сильным «тут мы разбиваем палатку, я хочу это изучить». Сколько уважения и принятия, сколько гордости и восхищения было в ваших глазах в первой части нашей работы! Я даже не знаю, что было ценнее: принять уважение или почувствовать внутри себя глубочайшее уважение к другим. Да это и неважно. Этот опыт сохранился в вас. Теперь он ваш. И мы пошли дальше. Туда, к тем вратам, куда не пускают, а так хочется. К мечте. К цели. К жизненной миссии. Вы не представляете, как я верю в вас. И мы будем стоять перед этими вратами на коленях, сопротивляться, искать ошибки в себе, убеждать себя, что не больно и хочется сомневаться, плакать, злиться, молчать, давить на жалость, верить, что у тех, кто там внутри, есть что-то, чего нет у нас, делать паузы. Вы станете смотреть на меня. Искать ответа. Не искать ответа. Отводить взгляд. — Где вы сейчас? Что чувствуете? — Я ничего не чувствую. — Можно вам помочь? Подсказать, что вы чувствуете? — Да. Можно. — Гордыню. Мы молчим. Смотрим друг на друга. Как иногда важно прийти без темы. — Гордыню? Объясните… — Помните свои чувства сегодня в начале сессии, когда вас переполняли эмоции и ком подступал к горлу от восторга и упоения, от единства и близости? — Да. — Это была гордость. Сейчас это гордыня. — Объясните, в чем разница. — Гордость — это когда вам достаточно самому знать, что вы сделали что-то хорошо настолько, насколько могли. И вы не нуждаетесь в этот момент ни в одобрении, ни в признании, ни в принятии со стороны других. Помните это чувство? — Да. — Вот, его ни с чем не спутать. А гордыня — это когда вы ставите себя выше других, но нуждаетесь в этих людях и рассчитываете на их одобрение и оценку. — Я не знаю это в себе. Я это так не называю. — Это никто так не называет. Гордыня всегда выдает себя за другие чувства. За желание разделить опыт с другими, за потребность в других, чтобы подняться за их счет. Встать на их плечи. Использовать, прикрываясь добродетелью. — Я ищу это в себе. Но пока не чувствую, что я так могу. — Верю. Когда я встретилась с этим словом на немецком, мне потребовался переводчик. Я не знала этого слова. Я перевела: «гордыня», «горделивость», «величие». Мне стало противно. Я была в шоке. Я не могла представить, что это так называется. И что никто мне об этом не сказал раньше. Я всегда думала, что это прекрасная часть меня. Я гордилась своей горделивостью. В тот день меня накрыло. И я закончила разговор раньше времени. Мне было достаточно. Я ушла думать. Вы молчите? — Да. Я слушаю. Мне интересно. Рассказывайте дальше. Мы сидим. И все так же смотрим друг на друга. Почти в глаза, но через экран. И молчим. Долго молчим. Обычно мы не молчим столько. И это не фрустрация и не невозможность найти слова. Это мысли, которые пробегают в голове. Я вижу их. Вы тоже. И вы чувствуете. Я молчу. Выдерживаю эту паузу и просто остаюсь рядом с вами. Вы прерываете молчание: — Вы как будто попали в точку на огромном непробиваемом стекле. Знаете, ту магическую единственную точку, которая разбивает всю конструкцию, и она осыпается. — Да. Знаю. Вас не пустят туда. Врата не откроются, пока вы не снимете эту маску. Что вы чувствуете, когда стоите там на коленях? Я не знаю, как часто в жизни вы стоите на коленях, если это не йога… Мы с вами нерелигиозные люди. Мы не молимся. Да и те, кто молится, встают на колени уже на автомате. — Я не знаю, что я чувствую. — А если врата откроются? Что вы сделаете? Как туда зайдете? Как представитесь? — Я не знаю. Они не откроются. И если откроются, то я не пойму почему. В чем ключ. — Вы задаетесь вопросом, что такого есть у тех, кто уже там внутри, чего нет у вас. А что, если повернуть: что есть еще у вас, чего уже нет у них? Отчего они смогли отказаться, чтобы попасть туда, куда вы очень хотите? Мы опять молчим. Я пью воду. Пациент тоже пьет воду. Я вижу эмоции на его лице. Это радость. Освобождение. Я прерываю молчание: — Вы называетесь тем, кто вы есть, и это не имеет отношения к гордыне. — А к чему? — К служению. Мы опять молчим. Я смотрю на пациента, представляю процессы у него внутри. Он продолжает: — Я радуюсь. Это странно звучит, но я радуюсь. Это такая абсолютная ясность. — Да. Для нее даже нет слов. — Я хочу разбить тут палатку. Я хочу изучать это. Как хорошо, что я «без темы». Мне можно было просто пойти куда угодно. — Тема гордыни — одна из самых сложных в психотерапии. Сложнее расставаний, разводов и детства. — У меня ощущение, что мы нашли что-то очень важное. Я никогда не думал об этом. — Об этом мало кто хочет и готов думать. Это не главный фаворит среди наших чувств, но и не самый страшный грех. — Я думаю. Чувствую. Я верю вам. Я знаю, что нам туда. И что вы пройдете этот путь со мной. — Да. Я рядом. — Хочется спросить, как быть с этим дальше. Я знаю, что нет быстрого ответа. Что мы тут задержимся. — Дальше изучать. Наблюдать. — Как я это отличу? Я пока не понимаю. — Вы знаете, что такое гордость. Верно? Это ваш ориентир. Все, что было в начале сессии, — это гордость. Все, что было после, — гордыня. — Я сейчас физически чувствую, о чем вы. Я знаю, что вы имеете в виду. Я понимаю. — Вот это и есть наш ориентир.