‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌

Лишенные ног не переставая орали. Последний стоящий на своих двоих бородатый стражник попятился, а почувствовав движение, дернул головой — обнаженная разъяренная Гердиния скользнула мимо. Маджуро подобрал с пола кинжал, вытянул его в сторону стражника и двинулся на него.

— Оденься, Гера, — заметил император, не отводя глаз от предателя.

Та проигнорировала. Вместо этого обыскала оглушенного, вытащила нож и хладнокровно перерезала ему горло, а потом направилась к стонущему Давену и без раздумий сделала то же самое. Поднявшись на ноги, она хищно оскалилась:

— Умрешь быстро, если скажешь, кто организовал заговор! Сам Расмус или весь Север?

— На помощь! Сюда! — заорал бородач, перебивая вопли безногих.

Он отступал к окну и крутил башкой, прикидывая пути отхода. С момента появления сына и людей барона прошло меньше минуты, но крик Коры уже затих, и медлить было нельзя. Издав дикий рык, Лука набросился на стражника, принимая на грудь кинжал, и проткнул своим висок бородача. Его голова запрокинулась, туловище обмякло и начало заваливаться, по бороде потекла кровь.

— Я к нашим! Жди здесь! Спрячься! — крикнул Маджуро Гердинии и вылетел из комнаты.

Выбежав в темный, слабо освещенный нечастыми факелами коридор, император повертел головой. Куда ни глянь, всюду валялись мертвые гвардейцы императора и стражники барона.

Справа по коридору вдали мельтешили чьи-то фигуры, и император устремился туда. В открытых дверных проемах он замечал в кроватях своих убитых во сне гвардейцев.

Уже подбегая к комнате Коры, понял, что опоздал. Тело Кейна валялось у порога, на его многочисленных ранах пузырилась кровь. Рядом остывали три мертвеца, и еще один извивался в агонии — Куница дорого продал свою жизнь. Если вообще продал — Лука был уверен, что внедренные агенты уже начали регенерацию поврежденных органов. По-хорошему надо было влиться в Кейна и самому, но сейчас важнее была судьба сестры.

Император шагнул в комнату. Там находился сам барон, который, посмеиваясь, следил, как связывают Кору. Девушка не успела одеться, и Расмус с удовольствием пожирал взглядом ее почти оформившееся юное тело.

Лука, сжимая кулаки, глубоко вздохнул и реактивировал боевую форму. Ее надолго не хватало и без штрафов Колеса, а сейчас и подавно, но ему должно было хватить и десяти секунд. Почувствовав зуд в тех местах, где сквозь кожу вырастали зазубренные шипы и смертоносные клинки, он молча кинулся на врагов.

Бойцы барона ничего не успели понять. Один за другим они, оглашая комнату дикими воплями, валились с ног, тщетно пытаясь закрыть ужасающие раны, нанесенные императором. Через десять секунд боевая форма закончилась: метаморфизм втягивал и заново впитывал созданные орудия смерти, пока Маджуро развязывал сестру.