Осторожно, стараясь не разбудить Геру, он освободился и поднялся с кровати. Медленно ступая босыми ногами по ковру, приблизился к двери. Та была заперта изнутри, но отпиралась с обеих сторон.

В замочной скважине прошелестел звук вставляемого ключа. Император замер на месте — покои были невелики, и спрятаться можно было разве что за небольшим столиком у подножия кровати. Подростку. Массивной туше Маджуро скрыться было негде.

Снова шуршание за дверью и чей-то шепот. А затем в коридоре поднялся шум, грохот и чьи-то крики. Из дальних комнат раздался истошный девичий визг. Кора!

Лука, на ходу включая боевую форму, ринулся к двери, и в тот же момент она резко распахнулась. В спальню ворвались люди в плащах, и по тому, что их возглавлял Давен, представленный ему накануне сын барона Расмуса, Маджуро все понял.

— Убить! — крикнул молодой человек.

Четыре фигуры в плащах врезались в императора и заработали кинжалами. Двое из них пытались перехватить его за руки, но отлетели, стоило врезать по ним морфированными локтями. Метаморфизм тормозил, и длины наращенных клинков не хватило, чтобы убить изменников.

Еще хуже дело обстояло с вытягивающимися из пальцев шипами. Маджуро мазнул ими по двум остальным, даже не сомневаясь, что удары смертельны, а сам бросился к сыну барона — не собираясь убивать, лишь ранить, но чтобы тот и думать забыл о дальнейшей активности. Надо было бежать на помощь Коре и Кейну.

Давен сохранял хладнокровие. Он уклонился от замаха императора и ударил сам. Клинок должен был проткнуть ногу, но это не удалось, потому что острие вошло лишь на пару сантиметров, после чего уперлось во что-то твердое. «Кость?» — удивленно успел подумать барончик, когда ему в скулу влетел оглушительный удар кулака Маджуро. Раздирая кость, шипы вспахали Давену половину лица, и предатель от болевого шока потерял сознание.

Лука поглотил вонзившееся острие кинжала и упал: кто-то из оставшихся в живых стражников попытался раскроить ему череп, а другой сбил с ног. Лежа на полу, император стойко переносил удары, с удивлением понимая, что живы остались все четверо. Его пытались убить, но внутренняя броня держалась.

— Мадж! — закричала проснувшаяся Гердиния.

Моментально сориентировавшись в происходящем, она схватила со столика недопитый кувшин с местным вином и с разбегу обрушила его на голову ближайшего предателя. Невнятно замычав, тот завалился на Луку, который к этому моменту все-таки успешно растянул руками короткую затвердевшую мономолекулярную нить и провел ею по ногам нападавших. Двое рухнули, потеряв конечности, нить утратила структуру и рассыпалась в пыль, но преимущество перешло на сторону императора. Он пробил грудь оглушенному Гердинией и начал подниматься.