Взведенная пружина со скрипом, но сработала. Скрежетнул, высекая искры, кремень, поджигая чудом оставшийся на полке порох. Аркебуза, громыхнув посильнее, чем осадная мортира, изрыгнула клуб дыма и сноп огня. Аркебузы были в свое время предназначены для того, чтобы свалить с коня закованного в латы тяжелого рыцаря, но старого пороха вполне хватило на то, чтобы пуля пробила стальной панцирь и застряла в груди. Не веря в произошедшее Ольгерд медленно опустил ствол. Душегубец вздрогнул всем телом и выронил саблю. В центре посеребренного нагрудника зияла черная, наливающаяся кровью дыра.

Глаза Душегубца теперь сверкали окончательным и бесповоротным безумием. Он осмотрел свои опустевшие руки и начал шарить у пояса. Не успел Ольгерд понять в чем дело и приготовиться к отражению атаки, как в руках у Дмитрия появился знакомый уже предмет — черный как смоль пернач. В порыве предсмертной ярости Душегубец занес над головой последнее свое оружие и ринулся на Ольгерда, но тот, уже придя в себя, сделав шаг в сторону, ушел от удара. Душегубец еще раз, уже из последних сил, взмахнул Черным Гетманом. Не в силах достать противника, он опустил плечи, оскалился в бессильной злобе, шагнул назад и, ощутив спиной деревянный столб, медленно сполз на пол.

Ольгерд, подозревая притворство и не желая рисковать, оставался на безопасной дистанции. Душегубец положил Черный Гетман перед собой на колени, долго глядел на пернач, поднял глаза на Ольгерда.

— Я не могу умереть! — он хотел сказать что-то еще, но ему помешал хрип, сразу же перешедший в тяжелый кашель. Он снова склонился над перначом и зашелся в судорогах, выхаркивая прямо на искристую поверхность пернача большие сгустки черной крови. Так и застыл, намертво вцепившись в реликвию и вперив в противника мутнеющие глаза. Кровный враг Ольгерда был мертв.

Ощущая усталость в каждой частице тела, Ольгерд сел где стоял. Он не ощущал никакого удовлетворения от победы — внутри была одна лишь звенящая пустота. И только когда из скривившихся в смертной гримасе губ Душегубца на Черный Гетман упала последняя кровавая капля он ощутил, как по телу, вместе с приятной усталостью, растекается какое-то странное нутряное облегчение. "Все кончилось. Исполнена клятва, а стало быть проклятию нашего рода пришел конец" — подумал Ольгерд. Поднявшись он подошел к Душегубцу, вырвал из холодеющих рук Черный Гетман и медленно, шатаясь по сторонам как пьяный ландскнехт, пошел в глубину зала, где среди багровеющей черноты, едва светился последний горящий факел.

Ему вдруг захотелось рассмотреть наконец, предмет, ради которого было пролито столько крови. Встав поближе к свету, он сунул пернач в стоящую рядом кадушку с водой, предназначенную для тушения факелов, поболтал, смывая кровь Душегубца, и вытер насухо подвернувшимся под руку штандартом с вышитыми орлами, который при рассмотрении оказался ли прусским, то ли датским полковым знаменем. Ольгерд взял Черный Гетман двумя руками и склонился над ним, вглядываясь в странную мерцающую поверхность. Похоже, Душегубец ухитрился его задеть кончиком сабли — со лба в ложбину, образованную полукруглыми крыльями пернача, упала маленькая кровяная капля,