– Да у меня их столько и нет.

– Ничего, через год еще один выдадут. Если к тому времени первый не потеряешь, будет уже два. А там и до полного комплекта недолго терпеть.

– Я так далеко загадывать не привык, – убедительно врет Брайан.

– Загадали уже за тебя.

– Нет, давай ты все-таки переделаешь крайние под ножи, а в середке, черт с ним, пусть останется для дротика.

– То есть, я отложи всю плановую работу, которой выше крыши, и займись твоими прихотями?

– Минутку, – отвечает Брайан и выбирается из шалаша.

Затем направляется к костру. Дурачина с дротиком наизготовку следует чуть сзади. Бывшие хмыри, произведенные в вертеловые, поворачивают полные достоинства лица.

– Слышь, кашевой, – обращается Брайан к тому, который ближе, – Сухорукий-то где?

– Плошки пересчитывает.

– Ладно, не будем отвлекать. Отхвати-ка мне положенный кус. Приблизительно. Что называется, на глазок, но, само собой, не меньше. Понимаешь мою мысль?

Не заметив готовности, Брайан обращается через плечо к боевому собрату:

– Попробуй, может, тебе удастся выразиться доступнее.

Ориентируясь больше на интонацию, собрат выступает вперед и длинным рыком прочищает горло.

Дальний вертеловой вытягивает руки по швам, ближний бросается к костру и вынутым из-за пазухи ножиком открамсывает от вараньего хвоста три пяди с хорошим гаком. Потом обертывает листом лопуха и подает.

– Добрый кусок, – оценивает справедливый по натуре Брайан и двигает обратно.

Войдя в рукодельный шалаш, с порога протягивает горбатой мастерице порцию жареной варанины.

– Хи-хи-хи, – хитро щурится та, раздувая ноздри, – знаешь ты подход к людям. Показывай уж свой арсенал.

Помянув светлым словом удалого кабана, учившего нас общению с народом, вытягиваем из одного голенища метательный клинок, из другого ятаган.

Мама Карла снимает с них мерку своей веревочкой, потом поднимает глаза: