Гном клещами ворочает на наковальне раскаленную железяку и постукивает по ней молоточком, а огрообразный подручный играючи лупит кувалдой.

Через полминуты кузнец отстраняет помощника взглядом, проходится по поковке серией заключительных аккордов, коротко сует ее в зашипевшую бочку и бросает в кучу у станины.

Вытирает ладони о брезентовый передник и поднимает лицо.

Да так и застывает, наткнувшись взглядом на рог, вынутый Брайаном из-за спины.

Затем всплескивает руками, приседает и колотит себя по бедрам.

– Вот это да! А я-то думал, папаша мне сказки рассказывает. Чтобы, значит, с малых лет к работе приохотить. Ну-ка, дай!

Гном бросается вперед и вцепляется в артефакт. Но тут же передергивается сверху донизу и роняет его на бетонный пол.

– Чччерт! Словно ударило. А ты как держишь?

– Нормально.

– А, это он чужим не дается, папаша что-то такое говорил. Ладно, пихай в огонь, греть будем.

Брайан подходит к печи и засовывает рог в раскаленные угли. Кузнец начинает собственноручно качать меха.

Рог остается темным.

Кузнец рвет воздуходувный рычаг сильнее, яростнее, наваливаясь всем телом.

Но и через четверть часа рог не меняет цвета.

Гном скребет ногтями наморщенный лоб:

– Ну давай в холодную попробуем. Только ты верти.

Брайан перемещает рог на наковальню, кузнец хватает свою маленькую кувалду и наносит несколько чутких ударов. Затем наворачивает уже со всего плеча и отбрасывает инструмент.

Отходит к столу и садится.

– Бывает, вещь не поддается потому, что ты прилагаешь не достаточно усилий, – произносит он с философскими интонациями. – А бывает, просто тебе неподвластна. Как ни упирайся. И, похоже, это тот самый случай.

– Ну, и что будем делать? – спрашивает Брайан, к любомудрию не склонный.