Последнюю фразу гномий дед присовокупил, видимо, от себя лично. И, похоже, как раз внуку. Во всяком случае, тот явно принял ее на свой счет. Повернулся в профиль, выпятил нижнюю губу и сопит.
Трогаем его за плечо:
– Ну, что, пойдешь к Горну?
Кузнец мотает головой:
– Коли то не сказки, на должность уже давно кто-нибудь пристроился. Да и как я все брошу? За подручным вон глаз да глаз нужен. Так что давай без меня. Пароль тебе известен.
– А отправная точка? Где это самое стрельбище?
– Не знаю, спроси у вояк в городке. Наверняка, помнят. Святое для них место.
Гном машет рукой и выходит за штакетник. Оставив калитку незакрытой, бредет через луг к поселковой кузнице.
Мы же заворачиваем влево, огибаем задний угол сельскохозяйственного кладбища и спускаемся в заливную пойму. Пересекаем местную реку по перекинутым рельсам и крутой тропой выбираемся в поле, на противоположной стороне которого виднеются городошные строения. Справа над гаражами выпирает фронтон греческого клуба, а слева за кованой оградой степенно разлеглись английские газоны континентальной культурной миссии. Там же уткнулась в небо мачта дальней связи.
Вспоминается ночной голос с того конца, не сдержавший высказывания по поводу выпускающих инструкторов.
А кстати, повысили ли нам код доступа в курирующей организации?
Пожалуй, стоит проверить.
Может, мы теперь еще на что право имеем.
Пересекаем поле по тропинке, вьющейся среди спелых трав.
Закатное солнце просвечивает пейзаж почти горизонтальными лучами. Узкая тень радиовышки дотягивается аж до поселенского погоста. Впрочем, тамошним резидентам символизм до фонаря. Их уже ничем не взволнуешь, они упокоены. В отличие от тех, кто лишь дожидается этой милости под сенью Мертвого леса.