Как и любой адекватный человек, понимающий, что через лес двигаться опасно для здоровья, не говоря уже о том, чтобы делать это на лошади, я выбрал второй вариант.

'Двигайтесь на юг, по главному тракту: 25.37 километров; затем, двигайтесь на восток, по дороге в Пирег: 20.5 километров'.

Перед глазами появилась стрелка, указывающая в нужном направлении. Я дал команду Молнии, чтобы она двигалась чуть быстрее.

Следующие три часа для меня были настоящим испытанием. Неудобное седло довольно быстро натерло мне пятую точку, поэтому каждый раз, когда лошадь слегка покачивалась из стороны в сторону, мозоль на моих ягодичных мышцах горела адским огнём. Постоянный цокающий стук копыт о булыжники дороги раздражал и действовал на нервы, вызывая сильные головные боли. Солнце уже встало и, так как сейчас был самый разгар лета, начало неслабо припекать. Я быстро покрылся небольшими бисеринками пота, запах которого привлёк моих самых любимых насекомых - комаров.

Изредка я встречал по дороге торговые караваны НПС, от которых пришлось прятаться в зарослях придорожного кустарника, и парочку одиноких игроков, бредущих в одном, известном только им, направлении, которые не удостаивали меня своим вниманием, чему я, признаться, был очень рад.

Теперь вы понимаете мою радость, когда после нескольких часов такой 'приятной' дороги я, наконец, выехал перед небольшой деревушкой, которая являлась моим конечным пунктом назначения. Правда, эта радость быстро улетучилась.

Перед моими глазами была ужасающего вида деревенька, которая имела звучное и весьма лаконичное название Бодуны. Когда-то высокий добротный забор, окружающий этот насёленный пункт, местами прогнил, а местами - вообще отсутствовал. Входные ворота были также не в лучшем состоянии: одна из створок сильно накренилась к земле, обнажив покрытые рыжей ржавчиной толстые петли, и слегка покачивалась в такт завывающему ветру, вторая - покрылась зеленоватым слоем мха, кое-где изменяющего цвет на бурый.

Я, не останавливая Молнию, пустил её прямо через ворота. Лошадь послушно подошла к самым воротам и ступила копытом на, практически лежавшую на земле, створку, которая не выдержала такого к себе обращения и, жалобно скрипнув, развалилась на куски, подняв в воздух небольшое облачко древесной трухи, от которого я громко чихнул.

- Мда, - глубокомысленно заметил я, когда пересёк линию ворот и, оказавшись на территории деревни, уставился на открывающуюся мне картину.